Я согласился по одной-единственной причине: мне хотелось закрыть это дело. Посмотрю на жилище Стефани и окончательно удостоверюсь, что полиция Орфеа права: нет никаких поводов тревожиться и считать, что человек пропал. Стефани вольна ездить в Нью-Йорк и в Лос-Анджелес сколько угодно. А что касается работы в “Орфеа кроникл”, то наверняка она после увольнения за неимением лучшего просто ухватилась за первый подвернувшийся вариант.
К дому Стефани на Бендам-роуд мы подъехали ровно в восемь вечера. Поднялись все втроем на третий этаж. Труди Мейлер дала мне ключ открыть дверь, но я не смог повернуть его в скважине. Ключ застрял. Дверь была не заперта. Я почувствовал мощный прилив адреналина: внутри кто-то был. Стефани?
Я легонько нажал на ручку, дверь приоткрылась. Знаком велев родителям не шуметь, я слегка толкнул ее. Она беззвучно отворилась, и мне сразу бросился в глаза беспорядок в гостиной: кто-то явно рылся в вещах.
— Спускайтесь вниз, — шепнул я родителям. — Идите к машине и ждите меня там.
Деннис Мейлер кивнул и потащил жену по лестнице. Я достал револьвер и шагнул через порог. В доме все было перевернуто вверх дном. Сперва я осмотрел гостиную: этажерки валяются на полу, диванные подушки вспороты. Внимание мое отвлекли рассыпанные по полу предметы, и я не заметил угрожающей фигуры, которая бесшумно подкрадывалась ко мне сзади. Не успел я повернуться, чтобы обойти другие комнаты, как передо мной выросла какая-то тень и распылила мне в лицо баллончик со слезоточивым газом. Глаза ожгло огнем, дыхание перехватило. Ничего не видя, я согнулся пополам — и получил удар по голове.
Дальше — чернота.
Кафе “Афина”, 20.05.
Говорят, Амур всегда является без предупреждения, но в этот раз, навязав Анне дружеский ужин, Амур явно предпочел остаться дома. Джош уже битый час без остановки молол языком. Монолог его был посвящен отваге. Анна давно перестала слушать и смеха ради считала слова “я” и “меня”: они выпрыгивали у него изо рта, словно тараканчики, и с каждым разом становились все противнее. Лорен, не зная, куда девать глаза, допивала пятый бокал белого вина, а Анна довольствовалась безалкогольным коктейлем.
В конце концов Джош, видимо, утомился от собственных речей, схватил стакан с водой и залпом выпил, для чего ему пришлось умолкнуть. После благословенного мига тишины он, повернувшись к Анне, чопорно спросил:
— А ты, Анна, кем работаешь? Лорен мне так и не сказала.
Ровно в эту секунду у Анны зазвонил телефон. Увидев номер на дисплее, она сразу поняла, что дело срочное.
— Простите, я должна ответить на звонок.
Она встала из-за стола, отошла на несколько шагов, но почти сразу вернулась и сообщила, что, к несчастью, ей надо бежать.
— Уже? — На лице Джоша читалось разочарование. — Но мы даже не успели познакомиться…
— Я все про тебя знаю, это было… впечатляюще.
Она чмокнула Лорен и ее мужа, сделала Джошу ручкой, явно имея в виду “до невстречи!”, и быстро вышла с террасы. Бедняге Джошу она, похоже, приглянулась — он выбежал за ней на тротуар.
— Тебя, может, подбросить? — спросил он. — У меня…
– “Мерседес” купе, — перебила она. — Знаю, ты мне это успел сообщить дважды. Очень мило с твоей стороны, но вот моя машина.
Она открыла багажник. Джош по-прежнему торчал за спиной.
— Я попрошу у Лорен твой телефон, я сюда часто забегаю, можем выпить кофе.
— Отлично, — ответила Анна, только чтобы он наконец отстал, и открыла огромную матерчатую сумку, занимавшую весь багажник.
Но Джош не унимался:
— Вообще-то ты так и не сказала, кем работаешь.
Не успел он договорить, как Анна вытащила из сумки бронежилет и натянула на себя. Поправляя застежки на поясе, она взглянула на Джоша: глаза у него вылезли на лоб, он как завороженный таращился на светоотражающую нашивку с надписью прописными буквами: полиция.
— Я помощник шефа полиции Орфеа, — сказала она, доставая кобуру с револьвером и пристегивая ее на пояс.
Остолбеневший Джош глядел на нее, разинув рот. Она села в немаркированную машину и рванула с места, расцветив спускавшиеся сумерки синими и красными проблесками маячков, потом включила сирену и умчалась. Прохожие провожали ее взглядами.
По словам диспетчера, в одном из домов неподалеку произошло нападение на сотрудника полиции штата. На место были вызваны все свободные патрули и дежурный офицер.
Анна на полной скорости неслась по Мейн-стрит; люди на переходах отпрыгивали назад на тротуар, машины по обе стороны прижимались к бордюру при ее приближении. Она мчалась по средней полосе, выжимая до упора педаль акселератора. Сказывался опыт экстренных вызовов в Нью-Йорке в час пик.
Когда она подъехала к дому, полицейский патруль был уже на месте. В подъезде она столкнулась с коллегой, спускавшимся по лестнице, и тот крикнул:
— Подозреваемый удрал через черный ход!
Анна бросилась через весь первый этаж к пожарному выходу. За ним открывалась пустынная улочка. Вокруг стояла странная тишина. Она прислушалась и, не услышав ни звука, побежала дальше, к маленькому пустынному парку. Здесь тоже все было тихо.
Ей почудился какой-то звук в зарослях, она выхватила револьвер из кобуры и бросилась в парк. Никого. Вдруг вдали как будто мелькнула бегущая тень. Она пустилась было следом, но быстро потеряла ее из виду и остановилась, запыхавшаяся, растерянная. В висках стучала кровь. За живой изгородью послышался какой-то шорох; она медленно, с колотящимся сердцем, подошла поближе. В кустах явно кто-то крался. Улучив момент, она с криком “стой!” прыгнула вперед и наставила на подозреваемого револьвер. Перед ней стоял Монтейн, тоже с поднятым револьвером.
— Блин, Анна, ты охренела? — заорал он.
Она со вздохом убрала револьвер и согнулась пополам, переводя дыхание.
— Ты что тут делаешь, Монтейн?
— Это я у тебя хотел спросить! Ты сегодня вечером не на службе!
Монтейн, помощник шефа полиции, фактически был ее начальником. Сама она была всего лишь вторым замом.
— Я на дежурстве, — объяснила Анна. — Меня вызвал диспетчер.
— Черт, я же его чуть не сцапал! — злился Монтейн.
— Сцапал? Я раньше тебя приехала. У здания была только патрульная машина.
— Я по той улице, что сзади. А ты должна была сообщить свои координаты по радио. Напарники поступают так. Обмениваются информацией, а не строят из себя супергероев.
— Я была одна, и без радио.
— У тебя что, радио в машине нет? Ты задолбала, Анна! Ты тут с первого дня всех задолбала!
Он сплюнул и двинулся к дому. Анна пошла за ним. Вся Бендам-роуд была теперь запружена полицейскими ма шинами.
— Анна! Монтейн! — издали окликнул их Рон Гулливер.
— Шеф, мы его упустили! — пробурчал Монтейн. — Я его чуть не словил, да тут Анна бардак устроила, как всегда.
— Да иди ты в пень, Монтейн! — крикнула она.
— Сама иди! — взорвался Монтейн. — Катись домой, это мое дело!
— Нет, мое! Я раньше тебя приехала.
— Будь добра, отстань от нас от всех и вали отсюда! — зарычал Монтейн.
Анна обернулась к Гулливеру, призывая его в свидетели:
— Шеф… может, вы вмешаетесь?
Гулливер терпеть не мог конфликты.
— Ты не на службе, Анна, — умиротворяюще произнес он.
— Я на дежурстве!
— Оставь это дело Монтейну, — отрезал Гулливер.
Монтейн торжествующе осклабился и направился к дому, оставив Анну наедине с Гулливером.
— Это несправедливо, шеф! — вспыхнула она. — Почему вы позволяете Монтейну так со мной разговаривать?
Но Гулливер не желал ничего слушать.
— Ради бога, Анна, давай обойдемся без сцен! — добродушно попросил он. — На нас все смотрят. Это сейчас совершенно лишнее. — Он с любопытством взглянул на нее. — Ты со свидания, что ли?
— С чего вы взяли?
— Губы накрасила.
— Я часто крашу губы.
— Нет, тут другой случай. Вид у тебя такой, как будто ты со свидания. Может, тебе лучше вернуться? Увидимся завтра на службе.
Гулливер в свою очередь двинулся к дому. Она осталась одна. Вдруг кто-то ее окликнул. Она оглянулась. К ней подошел Майкл Берд, главный редактор “Орфеа кроникл”:
— Анна, что случилось?
— Без комментариев, я не при делах, — отрезала она.
— Скоро будешь при делах, — улыбнулся он.
— Что ты имеешь в виду?
— Ха, когда возглавишь городскую полицию! Вы из-за этого ругались с Монтейном?
— Не понимаю, о чем ты, Майкл.
— Да неужели? — наигранно удивился тот. — Все знают, что следующим шефом полиции будешь ты.
Она молча пошла к своей машине. Сняла бронежилет, бросила его на заднее сиденье и тронулась с места. Можно было вернуться в кафе “Афина”, но у нее пропало всякое желание. Дома она устроилась под навесом на крыльце, с бокалом вина и сигаретой. Вечер выдался теплый.