Глава третья

Ночь на болоте

Обогнув костер, сын Леопарда положил спасенного им человека на подстилку из сухой травы и принялся разглядывать его со смесью любопытства и недоверия. Незнакомец разительно отличался от людей тех племен, которые были известны Нао. На узкой, заостренной кверху голове росли пучками редкие, тонкие волосы; глаза были мутные и грустные, с каким-то отсутствующим взглядом; щеки впалые, челюсти слабые, причем нижняя значительно короче верхней, которая выдавалась вперед и придавала рту сходство с крысиным. Но больше всего удивляло Нао цилиндрическое туловище с едва обозначенными плечами, отчего руки торчали в разные стороны, словно лапы у крокодила. Кожа, сухая и жесткая, будто покрытая чешуей, была собрана в глубокие складки. Весь облик незнакомца напоминал ужа или гигантскую ящерицу. С той минуты, как Нао положил его на подстилку, раненый не сделал ни одного движения. Только изредка он медленно поднимал веки и обводил уламров безжизненным взглядом. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди и скорее напоминало стоны.

Наму и Гаву раненый внушал отвращение. Они охотно швырнули бы его обратно в болото. Но сыну Леопарда этот человек был не безразличен: во-первых, он спас его от гибели, рискуя собственной жизнью; во-вторых, он был любознательнее своих спутников и хотел выяснить, откуда взялся незнакомец, как он попал в болото, кто и где его ранил и, наконец, был ли он действительно человеком или только помесью человека и пресмыкающегося?

Нао пытался объясниться с раненым жестами и прежде всего дал ему понять, что не собирается его убивать. Затем он показал рукой на укрепление рыжих карликов, поясняя, что опасность может угрожать только с той стороны.

Раненый с трудом повернул к нему лицо и издал глухой, гортанный звук. Нао решил, что незнакомец понял его.

Молодой месяц коснулся края горизонта; голубой звезды рядом с ним уже не было видно. Раненый медленно приподнялся, опираясь на локоть, и стал прикладывать травы к своей ране. В его тусклом взгляде внезапно блеснул огонек.

Когда месяц закатился, звезды засияли ярче на потемневшем небе. С противоположного конца гранитной тропы доносился непрерывный шум шагов и шорох ветвей. Это рыжие карлики продвигали свое укрепление к стоянке уламров. Одни таскали все новые и новые охапки хвороста, другие складывали их.

Несколько раз Нао вскакивал на ноги, чтобы броситься на врагов и помешать их работе. Но всякий раз благоразумие одерживало верх: рыжие карлики были многочисленны и бдительны; они пристально следили за каждым движением уламров, и напасть на них врасплох не представлялось возможным.

Так прошла и эта ночь. Утром рыжие карлики метнули дротик, который упал всего в нескольких локтях от костра уламров. Враги огласили воздух торжествующими криками.

Очевидно, осада приближалась к концу. С наступлением ночи рыжие карлики еще ближе пододвинут свое укрепление и нападут на уламров сразу же после того, как месяц появится на небе.

Нао, Нам и Гав с тоской и гневом всматривались в зеленоватую спокойную воду. Лютый голод терзал их желудки.

При ярком утреннем свете раненый производил еще более странное впечатление. Его длинное, узкое туловище изгибалось с необычайной легкостью; глаза были зеленоватого цвета; сухие тонкие руки странно откинуты назад.

Неожиданно он схватил дротик и с размаху воткнул его в круглый лист кувшинки. Вода забурлила, в ней что-то сверкнуло, и, потянув к себе дротик, раненый вытащил из воды огромного карпа. Нам и Гав вскрикнули от радости. Рыба была так велика, что ее хватило бы на несколько обедов.

Молодые уламры больше не сожалели о том, что их вождь спас жизнь этому удивительному существу.

Изумление Нама и Гава скоро сменилось восхищением, когда незнакомец раз за разом выхватил из воды еще несколько рыбин. Он оказался необычайно искусным рыболовом.

Юноши приободрились. Теперь они не думали больше об угрожающей им смерти; надежда воскресла в их сердцах. Они снова верили, что Нао сумеет перехитрить рыжих карликов, выбраться из засады и спастись от гибели.

Но сын Леопарда не разделял радужных надежд своих молодых спутников. Планы бегства, которые он придумывал, чтобы тут же отвергнуть, утомили его воображение, и он ясно видел теперь, что не может найти спасительный выход. В конце концов он пришел к выводу, что может надеяться только на силу своих рук да на ту счастливую неожиданность, в которую страстно верит человек, попавший в смертельную беду.

Перед закатом небо на западе вдруг затянула темная туча, поминутно менявшая свои очертания. Приглядевшись, уламры поняли, что это не туча, а огромная стая перелетных птиц.

Воздух наполнился оглушительным карканьем, клекотом, писком, гоготаньем. Над болотом неслись громадные стаи черных воронов, серых журавлей с вытянутыми назад тонкими ногами, пестрых уток и грузных гусей, проворных скворцов, мчавшихся подобно выпущенному из пращи камню. За ними летели вперемежку сороки и цапли, дрозды и синицы, ржанки и козодои.

Очевидно, там, за пределами горизонта, произошла какая-то страшная катастрофа, напугавшая их и согнавшая с насиженных мест.

В сумерках за птицами последовали звери. По берегу болота с головокружительной быстротой мчались легконогие олени и дикие лошади, пугливые сайги и стройные джигетаи. За ними следовали стаи волков, шакалов и диких собак. Огромный желтый лев со своей львицей неслись гигантскими скачками.

Достигнув берега болота, многие беглецы остановились, чтобы утолить жажду.

Здесь извечная война между животными, забытая во время панического бегства, вспыхнула с новой силой. Леопард вскочил на круп лошади и перегрыз ей холку; волки накинулись на тонконогую сайгу и растерзали ее; орел унес за облака цаплю. Желтый лев, свирепо рыча, гонялся за разбегавшейся в страхе добычей. Вдруг откуда-то появился приземистый, коренастый зверь, ноги которого были массивными, как ноги мамонта, а кожа толстой и морщинистой, словно кора старого дуба. Вероятно, льву не приходилось прежде встречать этого зверя, потому что он испустил устрашающий рык, тряхнул тяжелой головой с взъерошенной густой гривой и оскалил грозные клыки. Этот громовой звук привел носорога в бешенство; задрав кверху тупую морду с огромным острым рогом, он ринулся на льва.

То, что произошло дальше, нельзя было даже назвать битвой.

Гибкое желтое тело взлетело в воздух, перекувырнулось и упало под ноги носорога, тут же растоптавшие его. Носорог продолжал бежать в слепой ярости, словно не заметив одержанной победы.

Нао с лихорадочным нетерпением ждал, что нашествие зверей заставит рыжих карликов снять осаду. Но его надежде не суждено было оправдаться. Лавина бегущих зверей пронеслась мимо становища врагов, не задев его даже краем.

С наступлением ночи огни костров разгорелись в начале гранитной тропы, и до уламров явственно донеслись свирепый смех и хриплые торжествующие крики рыжих карликов. Вскоре, однако, все умолкло во вражеском стане. Лишь кваканье лягушек да шорох ползущих в кустах ящериц нарушали тишину.

Неожиданно на поверхности воды мелькнули какие-то странные тени и бесшумно поплыли по направлению к соседнему со стоянкой уламров островку. Плывущие оставляли на поверхности длинный темный след; время от времени из воды появлялись их круглые головы, облепленные водорослями.

Нао и спасенный им человек-без-плеч, напряженно всматривавшиеся в темноту, различили пять, потом шесть теней. Они доплыли до островка, вылезли на гранитный уступ и, уже не скрываясь, насмешливо и злобно закричали. Нао с удивлением узнал голоса рыжих карликов. Если бы он даже сомневался в этом, радостный ответный крик, донесшийся из-за вражеского укрепления, быстро рассеял его сомнения.

Нао понял, что рыжие карлики обманули его, воспользовавшись тем, что внимание уламров было отвлечено бегством животных.

Но как они достигли островка? Как удалось им переплыть вязкое болото?

Сын Леопарда угрюмо размышлял об этом, когда человек-без-плеч вдруг протянул руку в направлении берега. Нао повернулся в ту сторону, но ничего не увидел. Между тем раненый настойчиво проводил пальцем в воздухе линию от берега болота к островку и затем указывал на гранитную тропу. Нао понял, что он хочет сказать: островок соединен с берегом болота подводной гранитной тропой. Но он узнал об этом слишком поздно; теперь островок был уже занят врагами, и уламрам надо было прятаться за гранитным выступом, чтобы избежать дротиков и камней, которыми рыжие карлики легко могли забросать осажденных.

Снова над болотом воцарилась тишина. Нао продолжал бодрствовать под мерцающими в ночном небе созвездиями.

Рыжие карлики медленно, но неуклонно продвигали по тропе свое укрепление из ветвей и хвороста. Еще до полуночи укрепление почти вплотную придвинется к костру уламров. Тогда враги нападут на них…

Атакующим предстоит трудная задача: пробиться сквозь пламя костра уламров, который горит во всю ширину гранитной тропы и тянется вглубь ее на несколько локтей.