Зильке: биологика [Биологика — направление в германской новой медицине, разработанное Роберто Барнаи как научная дисциплина, признана Венгерской академией наук. — Примеч. ред.]: я хочу быть госпожой Павлин
Ах, если бы я была индианкой! Я бы молила богов позволить мне в следующей жизни стать самкой павлина. Именно так: самкой павлина. Потому что у павлинов, как и у многих других птиц, он должен выглядеть пышно и броско, тогда как она может быть совершенно невзрачной и ровным счетом ничего не делать для поддержания собственной красоты. Никаких тебе кремов, ни парикмахерской, ни многочасового выбирания шмоток, ни нервирующей гимнастики, ни дорогой косметики, ни ногтевой студии, ни ботокса и никакой депрессии при взгляде на морщины в зеркале. Ничего такого. Женщина может быть простой курочкой, вокруг которой вьются самцы — самцы, среди которых идет постоянное состязание за право быть самым красивым, даже ценой потери подвижности. При возникновении опасности самец павлина может мгновенно сбросить свое роскошное оперение, что позволит птице спастись бегством. Но в обычных условиях оно ограничивает свободу передвижения самца подобно зашнурованному корсету, прежде являвшемуся частью женского гардероба, или сегодняшним высоким каблукам, практическое назначение которых стремится к нулю и которые носят исключительно для красоты.
Такое павлинье общество — это, так сказать, воплощенный идеал феминисток: о самках/женщинах не судят по внешнему виду, да и сами они не уделяют своей внешности много внимания. Она просто ищет партнера, который ей больше всего понравится, — и для этого самцы идут на огромные жертвы, которые так знакомы нам, человеческим женщинам. И чем старше мы становимся, тем больше становятся эти жертвы. Если раньше мне было достаточно просто заскочить в парикмахерскую, чтобы подровнять кончики, то сегодня мне приходится платить втрое больше и торчать в салоне в пять раз дольше, потому что окрашивание волос стало необходимостью. А серая самочка павлина просто сидит и греется на солнышке.
Почему эволюция так вопиюще несправедлива? Неужели нельзя было сделать так, чтобы павлины и люди были устроены с точностью до наоборот? Может, кто-нибудь спросит у Бога, не поздно ли еще успеть изменить ситуацию? В Интернете же столько файлообменников, неужели там нельзя ничего подыскать?
«Это не так-то просто! — неожиданно шепчет мне во сне индийская богиня. — Ты же человек, а не павлин!»
И что же теперь делать, скажите на милость? Это что, очередная буддийская загадка типа «услышать хлопок одной ладонью»? Конечно, я человек, а не павлин. А может, она просто хотела намекнуть, что мое желание вполне может осуществиться в следующей жизни?
Дурацкая загадка никак не выходит у меня из головы. Как правило, женщина старше 39 лет либо пускает проблемы на самотек, либо решает их (но никогда не носится с одной проблемой дольше недели), я начинаю заниматься изучением биологического вальса, пока в конце концов не обнаруживаю удивительную информацию в работе Йозефа Х. Райххольфа «Истоки красоты».
Задавались ли вы когда-нибудь вопросом, почему в нашей культуре существуют определенные критерии красоты? В моде могут быть полнота или стройность, кудрявые или прямые волосы, светлая или темная кожа. При этом другие особенности внешности, практически во все времена и во всех странах считавшиеся красивыми, остаются актуальными и сегодня: шелковистая кожа, блестящие ногти и волосы, упругая грудь и подтянутый зад, большие глаза, слабый волосяной покров у женщин, красные губы и длинные ноги. Именно в этих местах мы, женщины, постоянно улучшаем себя. Мы наносим макияж, до блеска промываем волосы, покрываем свои ногти лаком, носим бюстгальтеры, делаем гимнастику для ягодиц, красим глаза, чтобы они казались больше, сбриваем волосы под мышками, наносим губную помаду и носим обувь на высоких каблуках, чтобы зрительно удлинить ноги.
Но почему именно эти части тела служат показателями красоты? Биолог Йозеф Райххольф нашел этому два объяснения: во-первых, мы считаем красивым то, что отличает нас от наших ближайших родственников — человекообразных обезьян. Поэтому мы подчеркиваем прямохождение высокими каблуками и удаляем волосы на теле. Во-вторых, мы считаем молодых людей красивыми, потому что они способны к продолжению рода. Блестящие волосы и ногти говорят о хорошем состоянии здоровья благодаря лучшему питанию, а большие глаза придают нам сходство с детьми, заставляя выглядеть моложе. Упругая ткань груди и ягодиц сообщает сексуальному партнеру о хорошей плодовитости. Красные губы сигнализируют о хорошем кровообращении. Уже с двадцати лет мы начинаем подкрашиваться, пытаясь придать своему облику больше молодости и здоровья.
Все это замечательно, но так страшно для нас, пожилых. И почему у нас все не как у павлинов? Отчего весь этот цирк по поводу красоты затронул только нас, женщин? У Райххольфа и этому нашлось объяснение, которое отличается от других биологических тезисов, согласно дарвиновской теории утверждающих, что мужчинам нужно было выбирать, а нам благодаря такой сексуальной селекции приходилось становиться красивее, чтобы суметь продолжить свой род.
В принципе, это как раз полная противоположность такому утверждению: каждая женщина знает о детской игре (популярной и в нашем возрасте) под названием «затащи мужчину в постель на одну ночь». Не говоря уже о том, что существует специальная оплачиваемая профессия. Однако для осуществления исключительно функции размножения нам вовсе не обязательно прихорашиваться. При этом, как правило, мы, женщины, совсем не хотим простого знакомства на одну ночь. За исключением отдельных случайных эпизодов, мы ищем надежного, верного и заботливого партнера. Отчего же так происходит, что мы не спариваемся, как человекообразные обезьяны бонобо, со всей округой, где и когда нам только заблагорассудится? Мы, человеческие женщины, принципиально (конечно, исключения есть всегда) выбираем спутника жизни. С возрастом мы начинаем понимать, что мужчины приходят и уходят, но в душе продолжаем надеяться встретить человека на всю жизнь, мечтаем о большой любви. Почти все мои подруги подписались бы под высказыванием: «Секс доставляет мне удовольствие, только когда я хоть чуточку влюблена». На это, вероятно, самка павлина только раздраженно покачала бы головой: «Эти человеческие самки совсем, что ли, рехнулись?»
Жизнь у госпожи Павлин тоже несложная — несколько дней или недель она высиживает яйца и после окончания сезона в производителе больше не нуждается. Как только молодняк оперится, госпожа Павлин снова остается абсолютно свободной от каких-либо обязанностей и может спокойно греться на солнышке в парке, предаваясь сладким мечтам и даже не вспоминая имени отца своих детей.
У нас, людей, все несколько иначе. Природа распорядилась так, что наши новорожденные дети появляются на свет недоношенными. Ни одно другое млекопитающее не рождается настолько же телесно недоразвитым, как наши дети. По сравнению с другими человекообразными обезьянами наши младенцы после рождения отстают в физическом развитии примерно на год, а период становления взрослой особи длится в семь раз дольше, чем у обезьян. За экстремальную нагрузку, получаемую в процессе взросления, мы, люди, можем быть благодарны нашему мозгу, который уже в материнской утробе становится таким большим, что едва проходит через родовой канал. Голова еще большего размера просто не поместилась бы в женском тазу. Эволюция нашла компромисс между максимальным развитием мозга еще не рожденного ребенка и анатомически допустимым размером, который сможет выдержать таз женщины.
Так что именно головному мозгу мы обязаны вынужденными неудобствами, испытываемыми в процессе роста. И поскольку нужно безумно много трудиться и не спать ночами, пока дети не покинут родительский дом, мы приняли эволюционное решение: «Ну уж нет, это касается не только нас. Пусть парень тоже вносит свой вклад в разрешение последствий проведенной вместе ночи и любезно помогает менять пеленки».
Поэтому мы ищем партнера, который останется с нами и будет растить потомство. Таким образом, с чисто биологической точки зрения мы ищем мужчину для совместной жизни. Даже когда мы в силу своего возраста больше не можем иметь детей, «программа» продолжает работать. Вот почему мы прихорашиваемся и всегда хотим выглядеть моложе — чтобы посредством своей привлекательности привязать к себе партнера на более длительный срок.
...Как ни парадоксально это звучит, но мы желаем быть молодыми и красивыми не ради секса, а чтобы удержать мужчину. Поскольку ему доставляет радость не только секс, но и его обещание, статистические исследования подтверждают, что нежные прикосновения в супружеских отношениях могут помочь удержать мужчину.
Чем чаще будут происходить ласковые объятия, тем более привлекательными мужья будут считать своих жен и, следовательно, тем менее привлекательными им будут казаться другие женщины.
...Объятие — это ласковое лекарство, укрепляющее супружеские отношения.
Люди начали заниматься сексом не только с целью продолжения рода задолго до изобретения противозачаточных таблеток. Женщины спят вместе со своими мужьями и в свои бесплодные дни, поскольку связь между партнерами укрепляется через получение удовольствия. Прочная связь, в свою очередь, влечет за собой пополнение в семействе. Отделение функции размножения от наслаждения, получаемого в результате секса, всегда воспринималось представителями церкви негативно. Поэтому они выступали против онанизма и гомосексуализма — и то и другое не ведет к появлению потомства.
