Глава 18

Аурелия содрала с пакета оберточную бумагу и швырнула его содержимое на стол.

— Брюки? — громко, чтобы слышал Клейтон, сказала она. — Вы с ума сошли? — Она смотрела на синие штаны из грубой хлопчатобумажной ткани: новые и как раз ее размера… но это же мужская одежда! — Я это ни за что не надену!

— Нет, наденете, — отозвался Клейтон. — У вас будут закрыты от комаров ноги.

— И рубашку? — Сколько раз она ее стирала! Это же его любимая рубашка. — Ну уж рубашку я точно не надену.

— Послушайте меня, — заговорил Клейтон уже более мирно. — Через нее комары не доберутся до вашей нежной кожи.

Эти слова обезоружили Аурелию. Значит, он считает ее кожу нежной? Она подняла рубашку и поднесла к лицу: пахло мылом, свежим воздухом, солнцем и чуть-чуть… Клейтоном. Казалось, Аурелия ощутила его близость…

— Надевайте! — попросил Клейтон снаружи. — Вам же будет лучше.

Может быть, и будет, но как-то это нехорошо. Зная, что ее доводы покажутся Клейтону несущественными, Аурелия все же сказала:

— Даме так одеваться неприлично.

— Но мы же не в Филадельфии, черт побери! Это Юкон. Здесь все прилично.

Конечно, в брюках Аурелии будет удобнее, чем в юбке. Но мысль, что рубашка Клейтона — его любимая рубашка! — прильнет к ее телу, будила в ней волнующие мысли. Аурелия держала в руках рубашку Клейтона так же самозабвенно, как все эти годы держалась за бабушкино наследство.

И наконец решилась. Она расстегнула платье до талии и спустила его с плеч. Ее пальцы дрожали. Тоненькая сорочка едва прикрывала грудь, которую поддерживал корсет. Что ж, была не была! Аурелия стала надевать рубашку, а затем и брюки. Какая странная одежда! Накинула на плечи подтяжки. Где, собственно, им полагается размещаться? С внутренней стороны грудей? Или с внешней? Или прямо посередине?

Она попробовала так и этак, затем вышла из палатки.

Нет, это просто возмутительно — напялить одежду, которая откровенно выставляет напоказ ее ноги. Возмутительно! Но в этом есть и что-то волнующее.

— Ну как? — спросила она Клейтона, который снимал с веревки высохшее белье.

Он с удовольствием оглядел Аурелию. Его взгляд задержался на подтяжках.

— Пошли в палатку, — сказал Клейтон. — Быстро.

Как любила она эту озорную усмешку! Аурелия не видела ее уже несколько недель — с того вечера, когда вместе пили кофе у Уоблов. Она нырнула в палатку, зная, что Клейтону хочется ее поцеловать. Ей тоже нестерпимо этого хотелось.

— Если кто зайдет, споткнется. — Он поставил у двери таз.

Аурелия опиралась рукой на стол. Ей надо было за что-то держаться, потому что подкашивались ноги. Она ответила чуть охрипшим голосом:

— Не знаю, у кого хватит нахальства зайти без спросу. Не считая, конечно, присутствующих.

— А я знаю, у кого. — Клейтон подошел ближе. — У Вальдо Пойзера, великого истребителя медведей, и Эммы Уобл, поклонницы героев.

Он взял Аурелию за плечи, и у нее побежали мурашки по коже. Нет, флиртовать и притворяться не в ее характере. И к тому же, напомнила себе девушка, она уже совсем другая Аурелия — в брюках.

— Вам, наверное, странно видеть свою одежду на ком-то другом? — робко спросила она. — Признайтесь, что странно.

Взгляд Клейтона притягивал ее. Аурелии показалось, он пробормотал что-то о подтяжках, но у нее сердце так колотилось, что она почти ничего не расслышала.

— Не странно, — ответил Клейтон. — Восхитительно.

Он просунул большие пальцы под подтяжки и с томительной медлительностью провел ими по ее груди, легонько притягивая Аурелию к себе. Когда пальцы коснулись ее сосков, которые вмиг отвердели, Аурелия задрожала и покраснела.

— Вы восхитительны, — прошептал Клейтон.

— Да? — Она обняла его за шею и зарылась пальцами в длинные волосы. — Вам нужно постричься, Клейтон.

— Нет, мне нужно совсем другое.

Он спустил подтяжки с плеч Аурелии. Его глаза горели страстью, руки ласкали ее плечи. Клейтон наклонился и прильнул к ее губам. Аурелия самозабвенно приоткрыла губы, с восторгом принимая его язык. Эта зажигательная игра, нежность и страсть вызвали у нее уже знакомое томительное ощущение внизу живота. Напряжение становилось невыносимым.

И тогда Клейтон молниеносно расстегнул пуговицы рубашки, которую заставил Аурелию надеть. От его прикосновений она затаила дыхание. Как долго он возится с бантиком, которым завязаны атласные ленточки сорочки!

— Вот так, — сказала она и сама развязала бантик.

— Как ты хороша! — прошептал он. Подложив под ее груди ладони, он наклонился и втянул в рот сначала один сосок, затем другой. Аурелия закрыла глаза и, изнывая от желания, вцепилась ему в волосы, прижав его голову к своей груди. Прерывистое дыхание обжигало ей кожу. Пламя, которое несколько месяцев тлело внутри нее, заполыхало пожаром.

Кто-то, сдвинув таз, приоткрыл полог палатки.

— Мисс Б-Б-Брейтон!

В палатке показалась голова Вальдо Пойзера.

Аурелия ахнула и повернулась к нему спиной. Клейтон загородил ее, и она стала лихорадочно застегивать пуговицы рубашки.

Вон отсюда, Пойзер!

— Ч-ч-что ты с ней делаешь? — Вальдо сжал кулаки.

Аурелия надела подтяжки и повернулась к Вальдо. Она уже стыдилась того, что поддалась порыву страсти.

— Вальдо, вы не так все поняли.

Взглянув на ее пылающее лицо и полузастегнутую рубашку, Вальдо решительно шагнул к Клейтону и двинул его кулаком в челюсть. Аурелия закричала. Клейтон на секунду пошатнулся, но тут же пришел в себя. Но обороняться не стал.

— Ах ты, п-п-подлец! Знаешь, ч-ч-что я с тобой сделаю, если ты посмеешь ее обидеть!

Аурелии хотелось броситься на помощь любимому, но она сдержалась. Клейтон молча тер мгновенно распухшую щеку и смотрел на Вальдо с невольным уважением. Затем кивнул Аурелии и вышел.

У Аурелии и Вальдо был одинаково смущенный вид. Юноша смотрел на нее с собачьей преданностью в глазах. Но ее странно небрежный вид, несомненно, смущал и сердил его.

— Я вам все объясню, Вальдо. Вы не понимаете.

— Я отлично все понимаю, — прерывающимся голосом проговорил он.

И пошел к двери, но вдруг остановился. Казалось, он чувствовал себя таким же ненужным, как валявшаяся на полу одежда. Аурелия быстро подняла платье и, аккуратно его свернув, положила в спальный мешок. Потом потрогала жесткую ткань брюк и сказала:

— Я решила одеваться, как все в Юконе. Клейтон говорит, что эта ткань защитит меня от комаров.

— А что вас защитит от К-К-Клейтона? Аурелии было очень жалко Вальдо: в его глазах была боль. Не так она представляла себе их встречу. Но надо как-то наладить отношения.

— Выйдем наружу, присядем, — сказала она. Аурелия вдохнула полной грудью свежий воздух, отодвинула свой складной стульчик от стула Клейтона и села. Какое странное ощущение — сидеть в штанах. Все на виду: и ноги, и бедра, и пах… От этого ей стало еще труднее разговаривать с Вальдо.

— Так как вы себя чувствуете? — наконец спросила Аурелия. — Раны зажили? У вас удивительно здоровый вид. — Она разглядывала шрамы у него на щеках: в общем, получилось не так уж плохо, — Кто вам снял швы?

— Сам.

— Краснота со временем пройдет. Хотите, дам мазь?

— Это на вас рубашка Г-Г-Гардиана?

— Да. — Господи, да почему она чувствует себя виноватой перед этим мальчишкой? — Знаете, Вальдо, на вершине только и говорили, что о вас и вашей битве с гризли. И здесь, в лагере, меня спрашивали о вас. Вы стали прямо-таки легендарной личностью.

— Наверное, надо ставить палатку.

Аурелия и не представляла, что ей когда-нибудь будет так трудно разговаривать с Вальдо. Но сейчас она просто не знала, что еще сказать. Не произнеся ни слова, Аурелия уже знала, что сейчас понесет что-нибудь бессвязное. Так всегда бывало, когда она испытывала неловкость.

— Ужинаем мы обычно в семь часов. А встаем вместе с солнцем — около четырех и завтракаем. Клейтон отправляется на лесопилку, а я замачиваю грязное белье. Иногда обед бывает готов к двенадцати, иногда только к часу дня.

Она остановилась перевести дыхание.

— Я вижу, вы тут п-п-прекрасно обходились без меня вдвоем.

— Ну что вы, Вальдо! Вовсе нет. Вчера Клейтон сказал, что ждет не дождется, когда вы придете. Ему нужна помощь в постройке лодки. Он не может управляться с лучковой пилой один. Пограничники осматривают каждую готовую лодку и ставят на нее номер, а если лодка кажется им недостаточно надежной, то бракуют ее. И мне вас тоже очень не хватало.

Вальдо не покраснел, как бывало. Да, это был уже не тот юнец, у которого она покупала припасы в Сиэтле.

— Тогда я, пожалуй, пойду на лесопилку. — Вальдо встал и отряхнул брюки.

— Отлично! Ужин будет готов в семь часов. А обед еще горячий. Клейтон не успел…

— Я не хочу есть.

Аурелия поглядела вслед Вальдо, который с поникшей головой брел в сторону лесопилки. Хотя трезвый разум говорил ей: «Ты ни в чем не виновата», — у Аурелии было чувство, что она предала юношу.


Ближе к вечеру Аурелия вернулась с реки с двумя полными ведрами воды. Кромка льда уже отошла от берега. Отдаленный треск ее больше не пугал: значит, река скоро сбросит ледяные оковы и можно будет плыть в Доусон. И к своему удивлению, около палатки увидела Эмму.

— Привет, Аурелия! Послушайте, вы действительно знакомы с Вальдо Пойзером? Его видели в лагере. Говорят, у него страшные шрамы на лице. Какой мужчина! Я бы все отдала, чтобы с ним познакомиться. Все!

Аурелии почему-то не хотелось знакомить Вальдо с Эммой, но потом она решила, что чему быть, того не миновать.

— Мистер Пойзер скоро придет. Хочешь, поужинай с нами? Вот и познакомишься.

Эмма издала блаженный вздох — словно она уже попала в рай.

— Значит, это правда. Вы действительно с ним знакомы?

— Да. Вальдо прекрасный человек.

— Как вам удалось заполучить в партнеры двух самых лучших мужчин во всем Юконе? Вы заказывали то средство, что рекламируют в дамских журналах?

— Да забудь ты про эту ерунду, Эмма! Лучше помоги мне готовить ужин. — Аурелия повела ее в палатку и достала из сундука кружевную скатерть. — У нас сегодня будет праздничный ужин. Как ты думаешь, что нам приготовить?

— Сосиски с бобами и яблочный пирог — сгодится?

— Что ж, отличные блюда для праздничного ужина.

— А что мы празднуем?

Стараясь попасть ей в тон, Аурелия сказала:

— Может быть, исполнение желаний?

— Замечательная мысль! — воскликнула Эмма и обняла себя за плечи обеими руками.

Аурелия чуть не рассмеялась, но осеклась, заметив в жесте Эммы ощущение тоскливой пустоты. Надо, чтобы тебя обнимал другой.

Через два часа ужин был готов. Сосиски шипели на сковороде — единственной, которая была у Аурелии. Бобы кипели в котелке — тоже единственном. Палатку наполнял запах горячих яблок и корицы. Эмма убежала домой — за кастрюлькой и столовым прибором. И небольшой бутылкой вина.

— Не пугайтесь, — сказала она Аурелии. — Это просто настойка из изюма. Но градусы в ней есть. Ее папа сам делает. Он прячет бутылки в бочке с мукой, но неглубоко, достать можно.

Аурелия взяла бутылку с длинным горлышком и посмотрела настойку на свет. На дне было немного осадка, сверху — немного пены. Красновато-коричневая жидкость казалась довольно безобидной, но Аурелия все же отвернула крышку и понюхала. Пахнет, как настойка Наны. Изюм, сахар, дрожжи и дать забродить. Получается напиток крепостью в двенадцать градусов. «Лекарство от любой болезни», — говаривала Нана.

— Эмма, но здесь запрещен алкоголь! — удивилась Аурелия, завертывая крышку.

— Я же не предлагаю напиться в стельку. — Эмма закатила глаза. Просто выпьем по рюмочке за знакомство. А может, нарвем цветов и поставим их на стол, как вы сделали в прошлый раз?

— Что ж, хорошая мысль.

Эмма выглянула из палатки и ахнула, словно перед ней появилось прекрасное видение. Видимо, пришел Вальдо. Девушка что-то пробормотала. Аурелия поставила бутылку на стол и вышла наружу. В это время вернулся и Клейтон.

— Мой партнер мистер Вальдо Пойзер, — сказал он Эмме. — Вальдо, позволь тебе представить мисс Эмму Уобл. Она здесь с родителями. Они из Виргинии.

У юноши был растерянный вид. Во-первых, Эмма ясно давала понять, что он ей нравится. А во-вторых, Клейтон словно забыл об их стычке.

— Очень рад с вами п-п-познакомиться. — Вальдо церемонно поклонился. — Я тоже родом из Виргинии.

Эмма хихикнула и принялась накручивать прядь волос на палец.

— Неужели? У нас был там магазинчик.

— Вы собираетесь обосноваться в Д-Д-Доусоне?

— Как вы догадались?

— Т-т-туда почти все направляются — так что держать там магазин б-б-будет очень выгодно.

Эмма смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Вы в этом, гляжу, хорошо разбираетесь. Вы тоже едете в Доусон? И я туда хочу. Но, видно, мне суждено ехать туда одной. Дело в том, что у мамы будет ребенок и они с папой решили вернуться домой. А мне придется забрать весь товар и ехать в Доусон одной. Они на меня рассчитывают. — Она понизила голос. — Честно говоря, я очень боюсь — дорога ведь опасная. Девушке просто нельзя пускаться в такой путь без спутника.

— У вас нет братьев или дядьев?

— Нет, — со скорбным видом вздохнула Эмма. — Я одна.

— Ну тогда вам, наверно, не надо ехать в Д-Д-Доусон. Лучше возвращайтесь с родителями домой.

— Доусон — это моя судьба. — Эмма прижала руки к груди. — Мне так сказала предсказательница в Сиэтле.

Глаза Вальдо загорелись интересом, и он с жаром спросил:

— Вы тоже ходили к предсказательнице?

— Извините, — вмешалась Аурелия, — но ужин почти готов. Ты, кажется, собиралась принести букет, Эмма? Может быть, мистер Пойзер поможет тебе?

— Ой, я и забыла про цветы! — Эмма посмотрела на Вальдо. — Идемте?

— С удовольствием. — Он подал Эмме руку. — Если хотите, можете называть меня Вальдо.

Эмма опять хихикнула и, взяв его под руку, положила свою руку на его и показала на самый густонаселенный район лагеря.

— Тогда давайте пройдем вон там. Я хочу, чтобы все видели меня с вами, Вальдо.

И они отправились на берег.

Эмма так беззастенчиво флиртовала с Вальдо, что поначалу Аурелия опасалась, как бы это его не отпугнуло. Но юноша был очень доволен. Она повернулась к Клейтону:

— Смотрите, как Вальдо выпрямился и расправил плечи. Вышагивает, как петух.

— Женщина часто так влияет на мужчину.

И Клейтон бросил на нее взгляд, который напомнил ей, как они влияют друг на друга.

— Да, говорят. — Аурелия потрогала пальцем его скулу. Немного припухла, но ничего страшного. — Меня удивляет, как мирно вы разговаривали с Вальдо. После того что случилось днем, я думала, вы поссоритесь.

— Может, и поссорились бы. Но я представил себя на его месте. Если бы я зашел в палатку и увидел вас с Вальдо… Если бы я решил, что он вас обижает, я бы ему так врезал, что он летел бы до самого Доусона. — Клейтон взял руку Аурелии и нежно поцеловал в ладонь. — Бедняга Вальдо не понял, что увидел мужчину и женщину, охваченных страстью. Я убежден, он еще не держал в объятиях женщину, не видел ее обнаженную грудь. И тем более не целовал ее.

Щеки Аурелии запылали. Она хотела, чтобы это повторилось, но сейчас было не время. Отняв руку, она прошептала:

— Но если он до этого додумается, Эмма пропала.


Незабудки придали столу праздничный вид. Когда все было съедено, а кофе выпит, Эмма толкнула Аурелию локтем.

— Не пора ли начать праздновать?

Клейтон достал бутылку с изюмовой настойкой и налил понемногу в четыре чашки.

— Первый тост — за выздоровление моего партнера, человека, который вступил в бой с медведем.

Эмма сделала глоток и поставила чашку на стол.

— Так вы действительно убили гризли? Я все хотела вас спросить, но боялась, что вам тяжело об этом вспоминать. Тут все слышали эту историю. Как зверюга набросился на вас, сверкая красными от ярости глазами. — Она перегнулась через стол к Вальдо. — Я за всю жизнь ни разу не встречала настоящего героя. До сегодняшнего дня.

Пойзер смущенно опустил глаза.

— Вообще-то это б-б-было не совсем так, мисс Эмма. Медведя убил Клейтон. Я никакой не герой. — Вальдо отодвинулся на край скамейки и встал. — Я совсем не такой человек, каким вы меня представляете.

— Погоди, Пойзер, — остановил его Клейтон, хлопнув Вальдо по спине. — Эмма, мой партнер — парень хоть куда. Верно, гризли убил я, но только потому, что у меня была винтовка. Но герой не тот, кто хорошо стреляет, а тот, кто бросается на зверя безоружный. Вальдо кинулся на медведя, чтобы спасти жизнь Аурелии. Разве это не геройство?

Эмма глядела на Вальдо с обожанием в глазах, молитвенно сложив руки на груди.

— Я хочу услышать, как все было. Из ваших собственных уст.

— Садись, Пойзер. Наше дело — развлекать дам, — сказал Клейтон.

Эмма снова хихикнула. Она раскраснелась, глаза ее заблестели.

— И давайте выпьем за исполнение желаний. — И, осушив чашку, наклонилась к Аурелии и шепнула: — Какие у него глаза! Смотрят прямо в душу.

Клейтон с Вальдо допили бутылку, и хотя Вальдо уверял Аурелию, что совершенно трезв, у нее возникли по этому поводу некоторые сомнения. Он отправился провожать Эмму, позволившую ему обнять себя за плечи. Аурелия улыбнулась. Может быть, Вальдо наконец нашел девушку, которая способна оценить его по достоинству?


Через несколько дней Аурелия пригласила Эмму с родителями еще на один праздничный ужин — который, как она надеялась, удивит и обрадует Клейтона. Вечером, вернувшись с лесопилки, он увидел, что вокруг палатки Аурелии на складных стульях сидят все трое Уоблов. Аурелия держала в руках пышный торт.

— Сюрприз! — хором сказали Уоблы.

— В чем дело? — удивился Клейтон.

— Сегодня двадцать четвертое мая, — ответил Эд Уобл. — День рождения королевы. Здесь это принято отмечать. Даже американцы празднуют.

Клейтон вопросительно посмотрел на Аурелию.

— Королева Виктория, — напомнила она. — Вы не забыли, что мы в Канаде?

— Значит, мы празднуем день рождения королевы Виктории?

— Другие, может, празднуют день рождения королевы, — с веселой улыбкой ответила Аурелия. — А мы празднуем день рождения Эли Гардиана.

— Эли? — деревянным голосом спросил Клейтон, глядя на торт, на котором изюмом было выложено имя его сына и цифра шесть.

— Вы сказали, что у него день рождения в мае, но не сказали, какого числа. Я боялась, что, если спрошу вас, никакого сюрприза не получится. Так что попробовала догадаться. Когда у него на самом деле день рождения?

— Завтра.

— Клейтон, я что-то сделала не так?

— Нет, все так. Только мне надо умыться. Клейтон повернулся и пошел к тазику с теплой мыльной водой, который Аурелия каждый раз готовила к его возвращению. Увы, напомнив о дне рождения сына, Аурелия скорее огорчила, чем обрадовала его. Обернувшись, Клейтон увидел, что девушка стоит с обескураженным видом.

— Я не хотела вас расстроить.

— Да нет, это очень мило, торт и все прочее. Еще раз напомнило мне, зачем я здесь. — Клейтон грустно улыбнулся. — Я готов для моего мальчика на все, я так его люблю. И мне хотелось сказать, что я готов на все и для вас. — Видно, не ожидая от себя такой откровенности, он растерянно запустил руку в волосы. — Что ж, идемте к гостям. Надеюсь, мне достанется самый большой кусок торта.

Аурелия едва передвигала ставшие вдруг свинцово тяжелыми ноги. Как понимать слова Клейтона? Что он ее любит? Нет, партнер просто напомнил, что между ними всегда будет стоять Виолетта.

Стараясь отогнать мрачные мысли, Аурелия вернулась к гостям. Они хором воскликнули: «С днем рождения!», и Клейтон принялся резать торт. Он уже взял себя в руки и стал весело рассказывать, какие штуки вытворяет Эли.