Глава 20

Заканчивая последние работы на берегу, Клейтон до мельчайших подробностей вспоминал, что случилось вчера вечером. Какой Аурелия казалась по-детски беспомощной, когда лежала на спине, глядя на него доверчиво и испуганно. Волосы разметались по шали, нежные губы, шелковистая кожа, невинное тело, которое так чутко отвечало на каждое его прикосновение.

— Ну и гроза же ночью была. — Вальдо взвалил на плечи пятидесятифунтовый мешок с мукой, вошел в воду и передал его Клейтону. — Я уж д-д-думал, что никогда не кончится.

А Клейтону хотелось, чтобы ни гроза, ни ночь никогда не кончались. С каким пылом отвечала Аурелия на его ласки!

— В к-к-какой-то момент мне показалось, что небо взорвалось.

«Нет, это я взорвался, — подумал Клейтон. — И мне никогда, никогда в жизни не было так хорошо».

— Эй, Гардиан, чего это ты красный как рак?!

— А ты мокрый как мышь.

— Я видел, как вы с мисс Аурелией ушли с т-т-танцев. Пошли гулять?

— Так точно.

Клейтон старательно втискивал мешок с мукой между ящиков и бочек. Если бы Вальдо задал такой вопрос три месяца назад, Гардиан бы выругался и велел бы парню не совать свой нос в чужие дела. Но, к своему удивлению, Клейтон кое-чему научился у Вальдо: научился признаваться в чувствах, над которыми мужчины обычно смеются в компании приятелей, но не наедине с собой.

Вальдо, не сумев скрыть волнения, спросил:

— Ну и что, п-п-признался ей в любви? Клейтон снял шляпу и вытер со лба пот. Конечно, рано или поздно наступит день, когда их соперничество придет к логическому концу, но ему не хотелось подвергать испытанию те дружеские отношения, которые наконец установились между ним и Вальдо. Однако, сколько ни откладывай неприятное дело, оно все равно будет висеть над тобой.

— Да, признался. Сказал, что люблю ее.

Просто произнося эти слова, Клейтон ощутил счастливое головокружение — почти такое же, какое испытал вчера.

Вальдо опустил на песок ящик с консервами, словно от признания старшего партнера ноша стала тяжелее.

— И ч-ч-что она — была счастлива?

— Кажется, да. Сказала, что тоже меня любит. Хотя юноша никогда не говорил о том, что питает к Аурелии не только дружеские чувства и восхищение, Клейтон подозревал, что Вальдо в нее влюблен. Еще не так давно мистер Гардиан гордился бы своей победой, но сейчас только искренне хотел, чтобы юноша тоже нашел свое счастье.

Вальдо разглядывал наклейку на ящике с консервами. Наконец, не поднимая глаз, проговорил:

— Это лучше, чем найти золото, правда?

— Точно, парень!

— Ну раз ты нашел любовь, может б-б-быть, я найду золото.

— Не унывай! Может быть, найдешь и то и другое.

— И может быть, мисс Аурелия найдет свою сестру.

— Обязательно найдет, — ответил Клейтон, у которого при упоминании о Виолетте тоскливо сжалось сердце.

Лишь Виолетта и Скалли могли вернуть ему доброе имя. И они же могли погубить только-только найденную им любовь. Если бы дело не касалось будущего Эли, Клейтон, конечно, отказался бы от поисков этой бессовестной парочки. Но его сын должен честно и открыто смотреть людям в глаза. И поэтому Клейтон обязан найти Виолетту! Когда-нибудь Аурелия это поймет.

Аурелия закрыла чемодан. Клейтон сказал, что кухонную утварь, продукты на две недели, палатки и чемодан Аурелии они положат сверху. Так будет легче разбивать лагерь на ночь и все необходимое будет под рукой.

Как жаль, что у нее нет красивого нижнего белья — с вышивкой и крошечными пуговками. Когда-то Аурелия считала себя скучной серенькой бабочкой, которая всем только надоедает и которую все гонят от огня. Теперь уже так не думала — не могла думать после того, что случилось вчера. Она закрывала глаза, и от чувственных воспоминаний слегка кружилась голова.

Как он был силен и терпелив, как властен и нежен! Клейтон ни разу не попытался принудить ее к покорности, воспользоваться ее невинностью. Клейтон Гардиан — порядочный человек, настоящий мужчина. Это не Флетчер Скалли.

Все утро на озере лед трещал и стонал, и в полдень серое полотно раскололось на куски, которые забили вход в реку. Почти четыреста тяжело нагруженных лодок вышли на воду. Каждые несколько минут отчаливали новые. Возбужденные охотники за богатством гудели в рожки, размахивали флажками и кричали друг другу пожелания удачи. Гонка за золотом возобновилась. За следующие сутки отчалят еще триста лодок.

— Ну как, готова расстаться с цивилизацией? — спросил Клейтон, вернувшись с озера.

— Готова, — ответила она.

Как обидно, что надо сдерживаться и нельзя броситься любимому на шею, расцеловать. Взгляд Клейтона говорил, что и он сожалеет о том же.

— А где наш партнер?

— Я думала, Вальдо с тобой на озере.

— Был, но ушел часа два назад. Сказал, что у него важное дело. Не знаю, о чем Вальдо думает. Даже палатку не разобрал!

И вдруг они услышали смех. К ним торопились Эмма и Вальдо.

— Привет, Аурелия! Привет, Клейтон! А что мы вам сейчас скажем! — Эмма взяла Вальдо под руку и положила голову ему на плечо. — Мистер Пойзер поедет в Доусон со мной. Мы собираемся пожениться.

— Пожениться? — Аурелия от неожиданности выронила полотенце.

— Папа говорит, что отпустит меня в Доусон, только если мы поженимся. Там мы откроем магазин. Вальдо знает все цены. Папа его очень уважает. А мама говорит, что такой человек, как Вальдо, будет верен одной женщине всю жизнь. А уж она-то знает!

Эмма смотрела на своего жениха с нескрываемым обожанием.

— Да, это так, — подтвердил он, отводя взгляд. — Мы здесь задержимся дня на д-д-два. Я помогу родителям Эммы собраться в обратный путь. А потом отправимся с Эммой в Доусон. Свою долю провианта я оставляю вам.

— Я рада за вас обоих. Поздравляю. — Аурелия наконец пришла в себя от этой сногсшибательной новости, обняла и поцеловала Эмму.

— Тебе достался отличный муж, Эмма, — одобрительно сказал Клейтон.

— Знаю. Настоящий герой. И такой же романтик, как и я. Он подарил мне книжку стихов Эмили Дикинсон. Ее имя похоже на мое.

— Стихов? — с удивлением спросил Клейтон. — Как ты раздобыл здесь книжку?

— Купил еще в Дайе.

— Ну что ж, поздравляю, Вальдо. Ты парень не промах. — Клейтон пожал Вальдо руку. — Мне тебя будет не хватать.

Вальдо неуверенно протянул руку Аурелии. Она, конечно, помнила, как еще на пароходе сказала юноше, что Эмили Дикинсон — ее любимая поэтесса. «А ведь в Дайе юноша купил эту книжку для меня», — подумала Аурелия. Слезы навернулись ей на глаза. Она обняла Вальдо и поцеловала в щеку. Затем вытерла рукой слезы и улыбнулась Эмме.

— Ты не возражаешь, что я его поцеловала? Все-таки он был моим партнером. И навсегда останется дорогим другом.

— Так когда же свадьба, ребятки? — спросил Клейтон.

— Сегодня.

— Папа встретил в лагере священника, и сегодня вечером он нас обвенчает — сразу после ужина. Вальдо сказал, что вы, наверное, не придете, потому что собираетесь отчалить часа в три-четыре.

Аурелия вопросительно посмотрела на Клейтона, и тот не заставил себя ждать.

— Мы могли бы отчалить и завтра. Разве можно пропустить свадьбу нашего партнера!

Вальдо просиял, но все еще переминался с ноги на ногу. Наконец, переборов застенчивость, он спросил:

— Тогда не согласишься ли ты быть м-м-моим шафером?

— Послушай, Аурелия, а ты будешь моей подружкой? — не растерялась невеста.

— Спасибо. Сочтем за честь, — хором ответили Клейтон и Аурелия.

— Блеск! — Эмма взяла жениха под руку. — Ну, мы пойдем — надо еще кое о чем договориться с родителями. И мне нужно вымыться и вообще приготовиться. — Она толкнула Вальдо локтем. — И тебе тоже, дорогой.

Молодые ушли, и Клейтон рассмеялся.

— Каково? Вальдо женится! Теперь понятно, почему он не стал снимать палатку.

«Сегодня Вальдо проведет ночь в этой палатке с Эммой», — подумала Аурелия и заметила:

— Я как-то не сознавала, что он уже взрослый.

— Ты хочешь сказать, уже мужчина.

— Да, и это тоже. Я всегда невольно сравнивала Вальдо с тобой, а это несправедливо по отношению к нему. Вы так непохожи.

— Думаешь, Эмма действительно его любит?

— Да, по-своему. Она его уважает, восхищается его храбростью. И считает, что у него замечательные глаза.

— А Вальдо ее любит?

— Надеюсь, — дрогнувшим голосом ответила Аурелия.

— Так или иначе, через три часа он станет мужем. «А Эмма станет женой», — про себя добавила Аурелия и со стыдом поняла, что завидует девушке.

Клейтон вернулся, чтобы подтянуть лодку к берегу на ночь. Аурелия зашла в палатку, открыла чемодан и достала стопку носовых платков. Она выбрала самый красивый — голубой, отороченный кружевом и вышитый по углам белыми розочками. Решив подарить его невесте, Аурелия отложила платок в сторону и закрыла чемодан. А для Вальдо у нее есть нечто особенное.

Через три часа преподобный Гилликин призвал участников церемонии, собравшихся у палатки Уоблов, склонить головы. На Эмме было голубое льняное платье в клеточку, в руках букет полевых цветов. В ответ на традиционный вопрос священника: «Согласна ли ты стать женой этого человека?» — Эмма, хихикнув, сказала: «Согласна». Мэйбл прослезилась, Эд трубно высморкался.

Аурелия, стоявшая позади новобрачных, заметила, как туго обтягивает рубашка раздавшиеся плечи Вальдо. И ей показалось, что он сказал «согласен» чуть ли не басом. Жених обнял Эмму и поцеловал ее с уважением и, как надеялась Аурелия, с любовью.

После церемонии Уоблы подали кофе с пирожными. Несколько соседей зашли пожелать молодым счастья.

Аурелия хотела побыть у Уоблов подольше, но Клейтон напомнил, что в четыре часа утра им надо отплывать. Сегодня они проведут на озере Беннетт последнюю ночь.

Аурелия отозвала в сторону новобрачных и протянула Эмме кружевной платочек.

— Спасибо, Аурелия! Какой хорошенький! Я таких сроду не видела.

Жениху Аурелия вручила маленький квадратный пакетик и с бьющимся сердцем смотрела, как он снимает газетную обертку. Вальдо был изумлен.

— Но это же одна из ваших серебряных пряжек! Я не могу ее принять.

— Пожалуйста, Вальдо, — чуть слышно сказала Аурелия. — Ее выковал в Севилье человек, который ковал шпаги для матадоров. Эта пряжка придаст тебе мужества… если оно тебе понадобится.

— Она действительно волшебная? — спросила Эмма.

— Действительно. Она дает женщине мужество покинуть родных и отправиться туда, куда ее зовет долг, — пылко заверил Вальдо. — И подниматься, если нужно, на высокие горы. И строить лодки. И плыть по реке…

— Как я. Да, милый?

Вальдо был явно обескуражен: он-то думал об Аурелии. Но в этот момент Клейтон отвел жениха в сторону. Аурелия не слышала, о чем они говорили, но увидела, как крепко, по-дружески пожали друг другу руки.

По дороге домой Клейтон и Аурелия, растроганные прощанием, шли к палатке молча.

— Молодые не успели как следует узнать друг друга, — наконец сказала Аурелия.

— Не надо киснуть. Эмма — славная девушка, а что за человек Вальдо, мы с тобой знаем. У них все будет хорошо.

— Надеюсь. Эд и Мэйбл при мне обсуждали свои дела. Я очень удивилась, узнав, что они состоятельные люди и имеют не один магазин. Поэтому они так легко отдали свои товары молодым. Ты заметила, как Уоблы глядели на Вальдо? Словно он сказочный принц. Парень неплохо устроился.

По пути они останавливались у некоторых палаток и прощались со знакомыми. Одному Аурелия напомнила почаще пользоваться мазью от ожогов, которую дала ему. Другому посоветовала беречь глаза от солнца.

— Через неделю здесь никого не останется. Это место я никогда не забуду, — сказала Аурелия. — В каком-то смысле я здесь заново родилась.

— Я тоже никогда не забуду озеро Беннетт. — Клейтон сжал ей руку.

Они прошли мимо палатки Вальдо, где молодожены проведут свою первую брачную ночь.

Аурелия с грустью подумала, что она и Клейтон никогда не смогут пожениться. Если только любимый мужчина не откажется от поисков ее сестры. А если и откажется, то никогда не простит женщину, заставившую его пожертвовать своим добрым именем. С другой стороны, Аурелия могла бы помочь ему отыскать Виолетту. А что, если сестру ждет тюрьма? Нет! Аурелия не сможет жить с чувством вины, что не спасла сестренку и от Скалли, и от Клейтона.

И уже в который раз Аурелия спросила себя: «Неужели я могу любить человека, который требует от меня такой жертвы?»

Она представила свое будущее, и ее словно окутало холодное гнетущее облако. Конечно, если постараться и стать хорошим врачом, то у Аурелии появятся большая практика и финансовая независимость. А если этого будет недостаточно для счастья — что ж! — у нее останется незабываемое воспоминание о чудесной ночи любви на диком берегу с человеком, которому всегда будет принадлежать ее сердце. Да, видимо, Аурелии не суждено носить золотое обручальное кольцо с выгравированным флердоранжем.

— Похоже, что мне сегодня придется спать под звездами, — сказал Клейтон, когда они дошли до ее палатки.

«Напрашивается на приглашение, — вздохнула Аурелия. — А почему бы и нет?» Мать говорила, что мужчину привлекает чистота и что лучшее приданое, которое можно принести мужу, это девичья невинность. К сожалению, когда мать дала ей этот свой единственный совет, Аурелии было только двенадцать лет и девочка понятия не имела, о чем идет речь. А сейчас это уже не имело никакого значения.

— Тебе незачем спать под звездами, — сказала она, но в голосе ее не было уверенности.

Все вещи уже были собраны, и в палатке лежал только спальный мешок Аурелии.

Может быть, это их последняя ночь с Клейтоном. Аурелия начала расстегивать пуговицы на рубашке, которую ей подарил Клейтон.

— Позволь мне, — сказал он и начал по одной расстегивать знакомые пуговицы.

— Погоди, — сказала Аурелия и посмотрела на полог. — Половина лагеря снялась, но ведь еще много людей не уехало.

— Все, кто остался, укладываются спать.

— Еще не стемнело, от нас будут падать тени. Вдруг кто-нибудь увидит. Нет, я не могу.

Клейтон не знал, как понять внезапную перемену ее настроения.

— Темнее уже не будет. Вчера ночью тоже было довольно светло.

Вчера ночью… На берегу играла музыка, приближалась гроза, и их захлестнула страсть… Но на самом деле Аурелия не такая пылкая женщина, какой почему-то была вчера ночью. Она практична, немного старомодна и слишком дорожит своим душевным покоем, чтобы отдаться минутному порыву, за который придется платить дорогой ценой. Да, она любила и желала Клейтона, но цена была слишком высока, а Аурелия и без того чувствовала себя в долгу перед сестрой.

— Аурелия, ну неужели тебя это так заботит? Ну ладно, тогда я лягу спать на еловые ветки. Приходилось мне спать и с меньшими удобствами.

— Извини, Клейтон. Наверное, так будет лучше. — И Аурелия застегнула пуговицы на рубашке.

Он явно не понимал, что происходит с Аурелией. Она молча села на край мешка и сняла ботинки. Потом залезла в мешок и повернулась к Клейтону спиной. А он лежал на еловых ветках и смотрел в потолок, но после нескольких минут молчания не выдержал:

— Какой роскошный подарок ты сделала Вальдо! Я понимаю, что для тебя значат бабушкины пряжки. Надеюсь, парень это оценит.

— Он оценил.

Снова воцарилась тишина.

— Я тоже подарил ему кое-что.

— Да? И что же?

— Скажем так: если он воспользуется хотя бы половиной моих советов, то этой ночью миссис Эмма Пойзер будет счастливой женщиной.

Аурелии было неловко слушать столь двусмысленные намеки. А Клейтон тем временем придвинулся к ней поближе.

— Для начала я сказал, чтобы он не спешил. В первый раз женщина всегда боится. Еще посоветовал целовать ее подольше. Женщины любят, когда их целуют. Разве не так?

— Да, — неуверенно ответила Аурелия.

— Я сказал, чтобы он раздевал Эмму медленно, любуясь ею, чтобы говорил, как она красива. Я сказал ему, что женщины любят, когда ласкают ее грудь. Так ведь?

— Да, — пробормотала Аурелия.

— Я сказал, что если Эмма захочет, чтобы он целовал ее крепче, то найдет способ это ему показать. Найдет?

Аурелия молчала.

— Ты ведь нашла. Молчание.

— Я сказал, пусть не расстраивается, если она испугается, в первый раз увидев его… ну, ты понимаешь что…

— Понимаю, — быстро ответила Аурелия, надеясь, что на этом пересказ урока для Вальдо закончился.

Почему-то ей уже не было удобно в спальном мешке, а хруст и шелест сухих еловых веток подсказывал, что Клейтону тоже не лежится. Но он продолжал говорить снова таким голосом, будто делился с ней важной тайной:

— Я сказал ему, что очень важны руки.

Аурелия плотно зажмурила глаза, но это не помогло: она живо вспомнила большие ладони Клейтона на своей груди, вспомнила, как его длинные пальцы медленно спускались по ее животу, ниже… ниже… доставляя сладостную муку. А Клейтон все шептал:

— Я сказал про мед, который появляется у женщины, про его аромат… про его вкус…

У Аурелии перехватило дыхание.

— Я просил не удивляться, если она тоже захочет потрогать его…

Аурелия вспыхнула, пытаясь представить себе, что мужчина имеет в виду. Но вдруг услышала, как Клейтон встает, и испугалась: вот сейчас он уйдет… В висках застучали тысячи молоточков, но в ушах вновь зазвучал горячий шепот:

— Я сказал, что муж может разными способами показать жене свою любовь, но лучше всего это делать, лаская ее ночью.

Аурелия перевернулась на спину и увидела, что Клейтон склонился над ней: от его страстного взгляда Аурелию бросило в жар. И, зная, что потом ей придется заплатить за эту ночь щемящей тоской, она протянула Клейтону руки и прошептала:

— Притворись, что я твоя жена.

Он опустился на колени и заглянул ей в глаза. Аурелия знала, что он ее любит и она любит его, но Клейтон ни разу не заикнулся ни о свадьбе, ни об обручальных кольцах. А ведь он непременно бы сделал это, если б считал, что в Доусоне начнется их новая жизнь, а не закончится прежняя.

Клейтон расстегнул пуговицы у нее на рубашке и улыбнулся:

— Завтра утром ты будешь самая счастливая женщина, а не Эмма Пойзер.

— Ну, помаши рукой цивилизации, — с грустью сказал Клейтон и стал убирать веревку, к которой был привязан огромный камень. — Это наш якорь. — И, посмотрев еще раз, удобно ли сидит Аурелия, взялся за весла.

— У нас же есть еще одна пара весел, — заметила Аурелия. — Я тоже умею грести.

Она очень хотела как-нибудь отвлечься от мыслей о Клейтоне. Полюбить человека, который собирается погубить ее младшую сестру! Душа Аурелии разрывалась надвое. Конечно, Виолетта избалованна и эгоистична, но она не способна на подлую кражу. Еще оставалась слабая надежда, что в конце концов удастся убедить Клейтона в ее невиновности.

— Нет, не надо. Я сам буду грести. Если поднимется ветерок, поставим парус. А пока отдыхай и любуйся природой.

Они присоединились к каравану лодок всех размеров и конфигураций, которые плыли в одном направлении — на север. Восточные склоны уже освободились от снега. С озера были видны желтые пятна — это расцвели в горах полярные маки, словно самородки, влекущие золотоискателей.

Через три часа поднялся ветер. Клейтон поставил парус, и к вечеру они проплыли почти двадцать миль.

— Завтра выйдем в озеро Тагиш, — сказал он, бросив якорь. — Говорят, там полно рыбы и дичи. Ты хорошо готовишь, но бобы здорово надоели.

— Мне тоже. Если бы не лимонный сок, мы бы уже заболели цингой.

— Ну как мы можем заболеть, дорогая, при таком хорошем докторе? — И, убедившись, что лодка прочно держится на якоре, Клейтон спрыгнул за борт. — Брр, как холодно! Даже через сапоги чувствуется. Иди сюда — я перенесу тебя к берегу на спине. — И когда Аурелия обхватила руками его шею, а ногами его талию, тихо добавил: — Я рад, что мы остались вдвоем.