— И ты чувствуешь себя виноватой? — удивленно спросил Клейтон.

— Разумеется! И родители считали, что мне следовало лучше присматривать за младшей сестрой.

— А почему ты не сообщила в полицию, что Скалли соблазнил твою несовершеннолетнюю сестру?

Боясь смотреть Клейтону в глаза, Аурелия не отводила взгляда от огня. Она забыла о Клейтоне, о красоте вокруг, обо всем, что выпало на ее долю за это время.

— Вот это и есть самое худшее. Если бы я пожаловалась в полицию, то пришлось бы рассказать и в колледже, и моим родителям, что мы были в дансинге да еще пили там пиво. Меня наверняка исключили бы из колледжа. И от меня отказались бы родители. Поэтому я никуда не пожаловалась. Я предпочла свои интересы благополучию сестры. Но, видит Бог, я не думала, что дело зайдет так далеко!

— Она сама сделала выбор, — жестко сказал Клейтон. — Ни с кем не посоветовалась. А могла бы отказаться от предложения Скалли.

— Она была слишком юной и невинной, чтобы предвидеть последствия своего поступка.

— А другие девушки из вашей компании не предупредили Виолетту о том, какая репутация у Флетчера Скалли?

— Откуда я знаю? Даже если предупредили, ее это, как видишь, не остановило. Но ты просто не знаешь Виолетту так, как знаю я. Она эгоистична, но в ней есть невинность и доброта, которые приносили радость и в мою жизнь, и в жизнь других. Так или иначе, меня будет мучить совесть до тех пор, пока я не найду сестру и не выпрошу у нее прощения.

На лице Клейтона расплылась довольная улыбка, словно он наконец-то узнал что-то важное.

— Значит, тобой, по сути дела, руководят эгоистические интересы?

До этой минуты ей и в голову не приходило, что она ищет сестру из эгоистических побуждений, и Аурелия зло огрызнулась:

— И тобой тоже!

Они ели молча, и больше ни словом не обмолвились о Виолетте. Каждый заснул в своем мешке, будучи уверен в своей правоте.

Не доезжая десяти миль до города, Клейтон причалил к берегу, нарубил дров и загрузил ими лодку до отказа. Его предупреждали, что в Доусоне трудно с топливом. Он также слышал, что там практически негде причалить. Уже за две мили до города лодки теснятся вдоль обоих берегов в три-четыре ряда.

Аурелия возбужденно вытягивала шею, пока Клейтон слишком медленно, по ее мнению, огибал островки на слиянии рек Юкон и Клондайк. Наконец они вошли в затон с темной грязной водой.

Аурелия недоверчиво смотрела на скопление палаток и домишек на сваях. Неужели это и есть Доусон, который называют Северным Парижем? Может быть, они не туда попали? Где же цивилизованный город, в котором живут порядочные люди, готовые оказать помощь попавшей в беду девушке? Аурелии стало не по себе. Приглядевшись, она различила подальше от берега несколько дощатых домов, но в основном кругом стояли хижины, сложенные из цельных бревен, и палатки. Склон пологой горы был заставлен тысячью белых и серых палаток.

Клейтон отыскал небольшой клочок глинистого берега, куда можно было вытащить лодку. Но Аурелии не терпелось отправиться на поиски сестры, и она спросила:

— А нельзя заняться лодкой потом?

— Успокойтесь. Если Виолетта здесь, мы ее найдем. Нам всего-навсего надо пройтись по салунам.

— Откуда такая уверенность? Может быть, вас ждет сюрприз.

Аурелию уже не волновало, что на ней неприличная мужская одежда. И она не стала дожидаться Клейтона. Но партнер пошел следом.

Они увидели детей, игравших на берегу. Босоногие замарашки в грязных платьях продавали яблоки по доллару за штуку, а мальчишки — старые газеты из Сиэтла, тоже по доллару за штуку.

— Как можно драть такие деньги за какое-то яблоко или газету? Мне жаль тех, кто не нашел золота. Они, наверное, оказались в отчаянном положении.

— Отчаянном? — спросил Клейтон, который, видимо, заподозрил в этой фразе скрытый смысл. — Уже придумываете ей оправдания?

— Хватит! — отрезала Аурелия и подумала: «Как можно быть таким бессердечным?»

— Куда вы? — крикнул Клейтон.

Аурелия вернулась к лодке, взяла свой медицинский сундучок, небольшую сумку и твердо заявила:

— Нам пора расстаться. Чему вы удивляетесь? Уж не думаете ли вы, что я приведу вас к сестре и позволю оттащить ее в полицию?

— Вам нельзя идти в город одной. Здесь опасно.

— Ничего страшного.

— Где вы будете ночевать?

— Найду комнату. Не может же здесь быть хуже, чем в Дайе или Каньон-Сити!

Клейтон ласково положил руки ей на плечи.

— Аурелия, успокойтесь и ведите себя разумно.

— Я и веду себя разумно. Мы оба знали, что этим все кончится. — И она вырвалась из его рук.

Хорошо хоть, Клейтон не пытается ее поцеловать, не говорит, что любит, и вообще не делает ничего, что усложнило бы их и без того трудное расставание. Аурелия взяла свои вещи и уверенной походкой направилась в город. Оглянуться она не посмела.

Глава 22

Этому городу нужна срочная «архитектурная операция» — таково было впечатление Аурелии от Доусона. Вдоль главной Парадной улицы — подумать только, Парадной! — тянулись ряды хижин, сколоченных из старых ящиков, или из толя, прибитого к деревянным рамам, или из сплющенных керосиновых канистр. Посреди улицы торчали пеньки от срубленных деревьев, по бокам валялись вывороченные с корнем кусты.

Ловко увертываясь от лошадей, повозок и собачьих упряжек, Аурелия пересекла улицу, ступила на деревянный тротуар и пошла вдоль хибарок, украшенных цветистыми вывесками. И скоро увидела то, что ей было нужно: «Гостиница».

Сняв номер, она решила тут же приступить к поискам Виолетты. Хотя и не хотелось верить Клейтону, все же Аурелия начала с салунов, стараясь опередить мистера Гардиана.

В Доусоне оказалось двадцать восемь салунов! Большинство скрывались за старательно выписанным искусственным фасадом, у некоторых были элегантные окна-эркеры, резные балюстрады и претенциозные названия типа «Канкан», «Монте-Карло» и даже «Флорадора». Неужели здесь все только и делают, что пьют и играют в азартные игры? Да на то, чтобы расспросить хозяина каждого салуна, уйдет не один день!

Тут Аурелия заметила написанное от руки объявление, прикрепленное к выбеленной стене бара под названием «Аллилуйя». Обойдя груду ящиков и спящего на земле пьяного, она подошла и прочитала, что бар открывается в восемь часов вечера и здесь играет оркестр. Оркестр! Виолетта любит классическую музыку. Может быть, она здесь бывает? Аурелия решила вернуться сюда вечером и пошла дальше.

Она увидела парикмахерскую — значит, некоторые в Доусоне все же бреются и стригутся. Но в парикмахерской никто не узнал фотографию Виолетты. Потом внимание Аурелии привлекла выписанная золотыми буквами вывеска магазина мадам Руссо, предлагавшей наряды и шляпки прямо из Парижа. Но мадам Руссо была занята с покупателями. В другом магазине продавали красную герань, кружевные зонтики и духи. Но и там никто не знал Виолетту. Не слыхали о ней и в кафе, где подавали чай с горячими булочками.

Хозяйка кафе посоветовала Аурелии навести справки в полиции. Аурелия и сама об этом подумывала — но вдруг… вдруг… обвинения Клейтона справедливы? В таком случае она причинит сестре только вред. Нет, надо искать самой.

Перед тем как снова выйти на улицы Доусона, Аурелия начистила оставшуюся у нее пряжку и обратилась к бабушке: «Дай мне мужества, Нана!»

И в восемь часов снова была возле бара «Аллилуйя». На улице стояла все та же сутолока. Измученных тяжелым трудом золотоискателей было легко отличить от прибывших стампидеров. Однако последние были настолько пьяны или огорошены увиденным, что едва держались на ногах. Им тоже требовалось мужество. Днем Аурелия только и слышала, как они обсуждали ужасную новость: оказалось, что все заявки на золотоносных участках Клондайка были разобраны еще год назад. Пришельцам уже ничего не осталось. Весь этот тяжелый путь они проделали напрасно.

«Дай мне мужества, Нана!» — повторила про себя Аурелия, открывая дверь бара.

Сквозь клубы табачного дыма она увидела, как закончившие танцевать пары устремились к стойке. Мужчины здесь мало отличались от тех, каких она видела последние три месяца. У большинства были висячие усы, у многих к тому же бороды. Никто не снял головных уборов. Некоторые были в белых рубашках и жилетках. От всех разило потом и виски.

Но женщины! Пышные фигуры, раскрашенные лица, вытравленные перекисью волосы! А как вырядились! Ничего вульгарнее невозможно себе представить. Красный бархат с черной бахромой, зеленый атлас с лиловыми бусами, серебряные галуны, золотые кисточки, плюмажи из перьев! И открытые почти до бедер ноги! Виолетта никогда не надевала ничего подобного. Все ее наряды были выдержаны в нежных пастельных тонах.

Заметив, что ее негодующий взгляд привлекает внимание, Аурелия подошла к стойке и увидела за ней три огромные картины, изображающие обнаженных женщин в полный рост. Брюнетка с изумрудной коронкой на одном из передних зубов со стуком поставила перед ней рюмку виски.

— Привет, милая! Меня зовут Глория. Ищешь работу?

— Нет, — поспешно ответила Аурелия.

— Если ищешь золото, то опоздала. А если мужа, тебе придется подрумяниться и снять с себя брюки. Но если ты просто предлагаешь свои услуги — что ж, на это ты сгодишься. В Доусоне красивым личиком все еще можно неплохо заработать.

Аурелия покраснела.

— Мне надо кое-что узнать, — сказала она и вынула из сумочки фотографию Виолетты. — Вы не встречали эту девушку?

Глория взяла фотографию, и дружелюбная улыбка исчезла с ее лица.

— В глаза не видела, — сказала она и вернула фотографию.

— Мне очень нужно ее найти. Посмотрите внимательно.

— Чего мне смотреть. Такую красотку я бы запомнила.

— Это моя сестра. — Аурелия с трудом сдерживала навернувшиеся на глаза слезы.

Никогда бы в жизни она не подумала, что такой человек, как Глория, способен ее пожалеть, но в подведенных глазах барменшы Аурелия увидела сочувствие:

— Уезжайте отсюда поскорее — пока не поздно. Здесь вы ничего не найдете. Заявки все разобраны…

— Мне не нужно золото! Я хочу найти свою сестру! Глория вышла из-за стойки, взяла Аурелию под руку и повела ее к выходу.

— Уезжайте. Этой девочки в Доусоне нет. Уезжайте на материк.

Выставленная на улицу, Аурелия посмотрела на закрывшуюся за ней дверь бара.

— Лжете, мисс Глория, — прошептала она. — Виолетта здесь.

Аурелия решила, что надо поближе познакомиться с местными жителями. Кому, как не им, знать про Виолетту. На следующее утро Аурелия зашла в аптеку и спросила, не нужен ли в городе врач. Хозяин аптеки, Герт Вильсон, как будто искренне ей обрадовался и разговаривал без всякого пренебрежения.

Во второй половине дня он привел ее в клинику и познакомил с похоронных дел мастером Симпсоном О'Дей, который по совместительству выполнял также обязанности лекаря. Симпсон был очень рад, что в городе появился еще один врач, но говорил не столько о медицине, сколько о том, как он будет выступать в «Павильоне» — театре-варьете, который на днях открывается в Доусоне. Аурелия недоуменно спросила Герта Вильсона:

— Что у вас тут за сумасшедший дом? Палатки рядом с театрами. Салуны рядом с модными магазинами. Пьяные валяются на улице. Люди, которые потеряли все в погоне за призраком золота, просят подаяния на выпивку, а новоявленные миллионеры не находят времени помыться.

— Такой уж наш Доусон, — с улыбкой заметил Герт.

А Симпсон О'Дей провел рукой по обивке только что законченного гроба и спросил:

— Вы, случайно, не поете, мисс Брейтон?

— Нет, — ответила она, озадаченная таким вопросом.

— Жаль. Один я в «Павильоне» петь не посмею. Придется подождать, пока выздоровеет наша очаровательная певица из Детройта.

Аурелия похолодела. Неужели напала на след? Она достала из сумочки фотографию Виолетты и протянула ее Симпсону.

— Вы не об этой девушке говорите? Здесь ока на несколько лет моложе.

Симпсон внимательно посмотрел на фотографию и радостно улыбнулся.

— Ну конечно, это она — Вера Брук! Прелестный голос. Раньше пела в баре «Аллилуйя».

Аурелия, забыв о приличиях, вырвала фотографию у него из рук.

— Спасибо, мистер О'Дей. Мне надо бежать! Симпсон открыл было рот, но она не стала слушать, выбежала на улицу и бросилась к бару.

— Ну вот, не успел ее предупредить, чтобы не совалась в «Аллилуйю», — огорченно сказал Симпсон аптекарю. — Там хозяйничает Скалли.

Глория сидела на высоком стульчике возле стойки в красном кимоно, открывавшем все ее прелести. Забросив горжетку из перьев через плечо, она отхлебывала виски из рюмки.

— Так вы считаете, что я знаю вашу сестру?

— Она выступала у вас под именем Веры Брук. Мистер О'Дей…

— Симпсон О'Дей — болтун и недоумок. Занимался бы своими покойниками.

— Меня не интересует ваше мнение о мистере О'Дее. Мне нужно найти сестру. Если вы не скажете, где она, я обращусь в полицию.

Аурелия прибегла к этой угрозе от отчаяния; на самом деле у нее и в мыслях не было обращаться в полицию.

Глория презрительно усмехнулась и снова забросила на плечо все время сползавшую горжетку.

— Тогда пошли, — сказала она Аурелии и подвела ее к столику в глубине бара. — Пить что-нибудь будете?

— Нет, спасибо.

— Ну еще бы! — Глория насмешливо закатила глаза и села напротив, положив ногу на ногу и покачивая розовой туфелькой без задника.

— Значит, хотите, чтобы я вам сказала, где Вера Брук?

— Да, — ответила Аурелия, стараясь не выдать своего волнения.

— И сколько вы за это готовы заплатить? Аурелия растерялась. Ей и в голову не приходило, что за сведения о сестре потребуются деньги. Потом вспомнила, что Клейтон именно за это платил Руби Пухлые Губки.

— У меня нет денег. Я все истратила на дорогу.

— Ну так, может, есть драгоценности?

— И драгоценностей нет.

— А эта пряжка на ботинке?

«Нана, — взмолилась Аурелия, — прости меня!» Она развязала шнурки, на которых держалась пряжка, и подала ее Глории.

— Возьмите. Так где моя сестра?

— Всего одна пряжка, — ухмыльнулась Глория. — Можно, наверное, пристроить ее на пояс. Но все-таки маловато. Не хотите поработать у меня несколько вечеров? Мои клиенты любят свеженьких.

Аурелия побледнела при одной только мысли о ее «клиентах». Глория засмеялась.

— Ишь какая разборчивая! В точности как сестренка.

— Значит, вы знаете Виолетту?

— Веру. Вот попьет недельки две волшебный эликсир Флетчера Скалли и станет как новенькая.

Флетчер Скалли! Аурелию бросило в дрожь.

— Так Скалли приучил мою сестру к наркотикам?

— Ох, как мы много о себе понимаем! Откуда вы знаете — может, ваша сестра сама привыкла к «тонику»? По крайней мере она быстро приучилась надевать мои платья. А клиенты ее оценили еще быстрее. Вам ясно, о чем я говорю? И если вы уж так настаиваете, сестрица ваша вроде как скрывается. Прячет от всех свое пузо.

— Виолетта беременна?

Вместо ответа Глория посмотрела через плечо Аурелии на направлявшегося к их столику человека.

Аурелия круто развернулась и увидела… Флетчера Скалли. Он стоял перед ней, держа на руках спеленутого младенца. Одет он был франтовато: на голове сдвинутый набекрень котелок, накрахмаленная рубашка, поперек живота золотая цепочка от часов, в манжетах золотые запонки.

— Что ты сделал с моей сестрой, дьявольское отродье?

— Батюшки, кого я вижу! Многострадальная старшая сестра явилась спасать младшую от… от кого?

— От тебя, мразь!

— А вы поглядите на меня получше, — сказал Скалли, обращая ее внимание на младенца. — Ну чем не добродетельный отец семейства? Дамы таких обожают. — И он зловеще засмеялся.

— Это ребенок Виолетты?

Аурелия невольно протянула руки, надеясь, что Скалли отдаст ей ребенка.

— Да, — ответил он и сделал шаг назад, не желая даже показывать ей младенца. — Наконец-то родился. Из-за своего отвратительного брюха ваша сестра несколько недель не работала и сидела у меня на шее. — Он плюнул на пол и гадко усмехнулся. — Хотя есть отдельные любители иметь дело с жеребой кобылой.

Аурелию передернуло от отвращения, но, стиснув зубы, она снова повторила вопрос:

— Где Виолетта?

— Ишь какая прыткая! — Скалли засмеялся. — Что-то мне это не по вкусу. Раньше вы мне нравились больше. Язык не распускали. Сколько пришлось потратить сил, чтобы отучить от этого вашу сестричку. И отучил. Правда, Глория?

Аурелия взглянула на Глорию, но в ее глазах был только страх.

— Катись, старая кляча, лакай из своей бутылки, — презрительно бросил ей Скалли и небрежно перекинул ребенка с одной руки на другую. — Знаете что, мисс Выскочка? Пожалуй, я вам покажу, какой порядочный человек Флетчер Скалли. Пошли навестим вашу сестренку.

Аурелии очень хотелось увидеть сестру, но ей было страшно отправляться куда-то наедине со Скалли.

— Можете подержать свою племянницу. Что-то она приболела у нас. — Флетчер опять подбросил ребенка, и Аурелия увидела темноволосую головку. — Плакать, однако, не плачет. Только дергается. Да и сестра ваша не очень здорова. Три дня криком кричала — никак не могла разродиться. Я ее накрыл одеялом, а она все равно жалуется, что холодно. И опиума дал вволю. Даже больше. Ох уж эти женщины! — презрительно сказал он.

— Раз так, я иду в полицию, — заявила Аурелия. — Тебя арестуют.

— За что? — с невинным видом спросил Скалли. — За то, что я работаю, как лошадь, чтобы обеспечить жену и ребенка?

Аурелия посмотрела на него с ошеломленным видом.

— Да-да, я на ней женился. По ее требованию. — Он посмотрел на ребенка. — Вот только непонятно, кто отец девочки. Одно время ваша сестра была самой популярной шлюхой в Доусоне. Так что отцом может быть кто угодно.

— Нате! — И протянул ребенка. — Я ее принес только для того, чтобы уговорить вас пойти со мной.

Аурелия сразу почувствовала, что дело неладно. Племянница была совершенно неподвижна. Приподняв уголок марли с ее личика, Аурелия приложила пальцы к сонной артерии. На глаза ее навернулись слезы.

— Девочка мертвая.

— Поди ж ты! — отозвался Скалли. — Еще полчаса назад пищала. Я думал, спит.

Глория подошла к Аурелии и протянула руки.

— Дайте мне. Не беспокойтесь, я отнесу ее к О'Дею.

Аурелия не знала, что делать. Она глядела на мертвую девочку и узнавала в ее личике черты Виолетты — немного курносый носик, маленький ротик, темные волосики. Бедная сестричка! Принесла в мир жизнь только для того, чтобы она тут же угасла. В каком отчаянии будет милая, несчастная Виолетта!

— Отведите меня к сестре, — сказала Аурелия, отдавая мертвого ребенка Глории. — Я только возьму свой медицинский сундучок.

— Конечно. И захватите обезболивающее. Виолетта жалуется, что у нее все болит. Прошло уже четыре дня, а она все не поправляется. Я уж хотел звать Герта Вильсона, но тут узнал, что в городе появились вы. Значит, мне не придется тратиться на врача.

Четыре дня без медицинской помощи! У Виолетты, может быть, заражение крови. Она такая слабенькая! Аурелия молила Бога, чтобы все оказалось не так ужасно, как изобразил Скалли. Ее сердце переполнял гнев на этого негодяя.

— Пойдем переулками. Ни к чему привлекать внимание. — И, крепко схватив ее за локоть, Скалли нырнул в лабиринт пустынных замусоренных улочек.

— И вы о том же? — спросила Глория и, налив виски в свою рюмку с жирным отпечатком губной помады, протянула ее незнакомому мужчине. — Такому красивому мужику обычно бывает нужна только…

— Говорите, кто-то уже спрашивал у вас о Виолетте Брейтон? — спросил он, отказавшись от выпивки.

— Сестра. По крайней мере эта красотка назвалась ее сестрой. — Глория выпила виски и вытерла носовым платком одутловатое лицо. — Всем нужна эта Виолетта.