Тем временем Лили стала все чаще оглядывать окружающих мужчин. «Начинается», — подумала Аурелия.

— Вы кого-то ищете, миссис Лоберж? — спросил капитан.

— Тут где-то должен быть мой брат. Наверное, сел играть в карты.

— Да, мужчины вечером в основном играют в карты. Что еще тут делать? А для тех, кто хочет попытать счастье, у нас есть еще игральный автомат. Так что мужчины находят, чем заняться. Но когда на борту оказываются такие прелестные дамы, они готовы танцевать каждый вечер. А вы придете завтра на котильон, мисс Брейтон? — спросил капитан Аурелию. — Не можем же мы все танцевать с Лили. Извините за фамильярное обращение, мадам, — сказал он вдове.

Вдова кокетливо улыбнулась.

— А почему бы нам не держаться на более короткой ноге, Майк? Все равно рано или поздно надо будет перейти на ты.

Аурелия собралась было сказать капитану, что очень плохо танцует, но в эту минуту вошел Клейтон Гардиан. Лили тоже его увидела, И хотя она только что насытилась, в ее глазах появился голодный блеск.

Клейтон занял очередь к раздатчику. Глядя на кожаную куртку, которая обтягивала его плечи, Аурелия вспомнила слова вдовы о том, что «дело не в одежде».

— Да, капитан, — неожиданно для самой себя решила Аурелия. — Приду.

Аурелии казалось, что все это уже было. Колотилось сердце. Взмокли ладони. Словно сейчас профессор Стернвелл раздаст им голубые тетради и ей надо будет напрячь всю свою память, чтобы не провалить экзамен по физиологии. Капитан Кегман дал музыкантам знак начинать, и старший стюард пригласил Аурелию на танец.

Раздались задорные звуки популярной песенки, от которых у всех присутствующих ноги сами пошли в пляс. Оркестр из двух скрипок, банджо, гитары и хриплого аккордеона сыграл веселую мелодию несколько раз. Мужчины танцевали друг с другом или каждый сам по себе, «выпуская пар» — напряжение, которое нагнеталось с каждой милей, отдалявшей их от Сиэтла. Аурелию толкали локтями и наступали на ноги, ее выхватывали из рук партнера дожидавшиеся своей очереди кавалеры.

Она с трудом выдержала два часа этой свистопляски. Наконец капитан объявил последний танец. Музыканты заиграли «Шатенка Дженни» — единственный медленный танец за весь вечер. Аурелия вежливо, но твердо отвергла все приглашения и стала пробиваться к дверям.

Клейтона Гардиана девушка не видела весь вечер, но в этой толпе, да еще когда в глазах все кружится, она могла его и не разглядеть. Если бы Аурелия знала, что он не придет на танцы, то не позволила бы подвергнуть себя такой пытке. И уж конечно, не унизилась бы до того, чтобы попросить у Лили вишневое платье.

Шелк драпировал ее полную грудь волнами мелкой плиссировки, которая была присобрана чуть выше тонкой талии и спадала на пол. Такого красивого платья у Аурелии никогда не было, и она впервые чувствовала себя уверенно.

Девушка вынула из перчатки носовой платочек и вытерла лоб. Хотя через открытые иллюминаторы в залу проникал холодный ночной воздух, духота стояла невыносимая. Еще немного, и медленная мелодия закончится и испытания этого вечера останутся позади. Неужели она все перенесла и осталась жива?

— Мисс Брейтон!

Этот звучный голос мог принадлежать только одному человеку.

— Мистер Гардиан? Что вы делаете на борту «Релайанс»?

— Пожалуй, можно сказать, что я заразился клондайкской лихорадкой. Не каждый день возникает возможность разбогатеть.

— А как же ваша работа в банке? И с кем вы оставили сына?

— Мы с ним договорились.

— Да, конечно, — торопливо сказала Аурелия, сообразив, что неприлично задавать Гардиану вопросы о его семье. — Если вы пришли на танцы, то опоздали. Мы тут так отплясывали!

— Да, мне говорили. — Гардиан переминался с ноги на ногу, как это делали все при качке. — Может быть, дотанцуем эту последнюю мелодию?

Аурелия замерла, но тут же напомнила себе, что от сердцебиения еще никто не умирал.

— Хорошо, — ответила она с той же решимостью, с какой впервые отправилась на вскрытие.

— Вот и отлично. — И Клейтон повел се на середину залы. — Расслабьтесь. У вас прямо-таки деревянная спина.

Но тут, едва Клейтон слегка притянул Аурелию к себе и сделал несколько шагов, высокая волна ударила в борт корабля. Для матросов это было привычным делом, но Аурелии показалось, что пол ушел из-под ног, и она упала в объятия своего кавалера.

— Простите, — пробормотала она и высвободилась из его рук.

В эту минуту музыка прекратилась. Аурелия почувствовала, что ее лицо предательски вспыхнуло, правда, она всегда легко краснела. Совсем потерявшись, Аурелия выпалила первое, что пришло в голову:

— Какой вы предусмотрительный человек, мистер Гардиан!

«Предусмотрительный? Господи, что я несу?» — Она так и застыла с полуоткрытым ртом.

— В каком смысле?

Аурелия не знала, что ответить, и совсем растерялась.

— Кажется, шторм надвигается.

— Да, похоже.

— Как вы думаете, на Аляске продовольствие будет стоить дороже, чем в Сиэтле?

— Не знаю, мисс Брейтон.

— Вы хорошо танцуете. Это мать вас научила?

— Пыталась.

Аурелия ждала, что он воспользуется предлогом рассказать о своем детстве, но Клейтон молчал. Ну почему он ей не поможет, а вместо этого таращится, словно лицо у нее покрыто бородавками? Если этот мистер ждет, что Аурелия сама будет подыскивать темы для разговоров, то лучше им больше не общаться. Она поглядела вниз и увидела огромное множество ног в новых или поношенных башмаках, которые бежали к выходу. И решила сделать еще одну попытку:

— Ваша мать, видимо, была талантливой женщиной.

— Да, — коротко отозвался Клейтон и бережно повел Аурелию к стене, загораживая собой от бегущих. Аурелия понимала, что их относительное уединение могут неправильно истолковать. Вот Лили не боится кривотолков. Она бы сказала, мол, жизнь слишком коротка, чтобы задумываться о всяких пустяках.

Тут Аурелия увидела Лили, которая шла из залы под руку с капитаном, беззастенчиво флиртуя с морским волком.

Ладно, еще несколько минут можно здесь переждать поднявшуюся сутолоку. Но неужели они так и не найдут, о чем поговорить?

— Ваша мать умерла?

— Да.

— Причина смерти?

Господи, ну прямо как отчет патологоанатома!

— Какая-то лихорадка.

— Как это прискорбно. Врач не сумел помочь?

— До ближайшего врача — полтора дня верхом, если наездник был силен и трезв. А пьяному понадобились бы все четыре. Мне тогда исполнилось семь лет. Перед тем как заболеть, она учила меня вальсировать — хотела потанцевать со мной на весеннем празднике. Но до тепла не дожила.

Клейтон сказал это бесстрастным голосом, но Аурелия заметила на его лице тень тоски осиротевшего мальчика и мучительно захотела подбодрить этого сильного мужчину. Но ей ничего не пришло в голову, кроме банального: «Как это грустно!»

Аурелии хотелось узнать больше о Клейтоне Гардиане, но тут пол снова ушел из-под ног. На этот раз она вцепилась в протянутый вдоль стены поручень.

— Я провожу вас в каюту, — предложил Клейтон. — Мы сейчас в проливе Королевы Шарлотты и открыты всем ветрам и штормам Тихого океана. Того и гляди начнет швырять не на шутку.

Аурелия кивнула, решив, что ее беседа не слишком занимала Клейтона.

У ее каюты он попрощался и поблагодарил за танец. И дважды выразил удивление тому обстоятельству, что они оказались на одном судне. А под конец вдруг выпалил:

— Я чуть не забыл сказать, вы сегодня выглядите обворожительно.

Закрыв за собой дверь, Аурелия обхватила свои плечи руками и долго прислушивалась к удаляющимся шагам Гардиана. Вдова ночевать не пришла. Аурелия старалась не думать о ней. Все мысли Аурелии были о Клейтоне Гардиане. В нем чувствовались сила и жизненная энергия, о которой ее однокурсницы всегда говорили с восхищением. Подружки сказали бы, что у него прекрасное телосложение — идеальное для любовных утех. В одном по крайней мере Аурелия была уверена: в жилах Клейтона Гардиана течет отнюдь не формальдегид.

Она легла в постель, но была слишком взволнованна, чтобы уснуть. К тому же началась довольно сильная качка. Аурелия так и проворочалась до утра. Да уж, Лили наверняка провела ночь иначе.

Восток светлел, и вот уже из-за горизонта во всем своем великолепии выкатилось солнце. Аурелия встала очень рано — все равно не спалось — и вышла на палубу погулять. Она наклонилась вперед, крепко держась за деревянные перила, и подняла лицо кверху. Соленая пена брызнула ей на щеки. Аурелия зевнула, и легкие наполнились свежим прохладным воздухом. Оставалось надеяться, что удастся выспаться следующей ночью.

Два часа назад их пароход поднял якорь и сейчас снова шел по середине пролива. На берегу виднелись невысокие холмы, а вдали возвышались горы с покрытыми снегом вершинами и изборожденными водопадами склонами. У основания гор росли кривые сосны и кедры, которым в этих краях явно не хватало живительных соков. Казалось, они бросали вызов смерти. Красиво, но до чего же одиноко и неуютно!

Аурелия никогда не считала себя суеверной, но сейчас ей чудилось, что ветер, дующий со стороны суровых гор, шепчет: «Уезжай отсюда, пока не поздно!» Девушке стало страшно.

На палубе стали появляться матросы и пассажиры, и Аурелия решила позавтракать, пока в столовой еще не началась толчея. На море даже самая обычная еда казалась удивительно аппетитной. Ей, как пассажиру первого класса, стюард уже принес с утра горячий чай с печеньем, но она была не прочь подкрепиться основательно. «Смотри, — сказала она себе, — если будешь столько есть, придется туго затягиваться в корсет, даже чтобы влезть в свое коричневое платье».

Аурелия увидела молодого продавца. На нем был костюм из зеленого вельвета, в котором он был похож на одно из тех худосочных деревьев, которые из последних сил цепляются за горный склон. Аурелия решила заговорить с ним.

— Доброе утро! Я вижу, вы все же предпочли Клондайк. Китов не видели? Говорят, они здесь часто встречаются.

— Мисс Брейтон! Д-д-доброе утро. — Он сдернул с головы клетчатую кепку и, прижав ее к груди, поклонился Аурелии. — Да, мэм, вы правы, я решил, что вряд ли разбогатею на Кубе.

«Как он странно двигается, — подумала Аурелия, — словно весь на шарнирах. Наверно, поэтому вчера и на танцы не пришел». Она подошла и встала рядом.

— Значит, заразились «золотой лихорадкой», мистер… что-то я не могу припомнить ваше имя.

— П-п-пойзер, мэм, Вальдо Пойзер. — Молодой человек снова поклонился.

Аурелия заметила у него на макушке проплешину — такой молодой, а волосы уже редеют! Вряд ли ему больше восемнадцати. Всего на два года старше Виолетты и так же мало приспособлен к жизни в этом суровом краю.

Аурелия поглядела за борт.

— Ой, посмотрите, мистер Пойзер, дельфины! Сотни дельфинов! Смотрите, как они выскакивают из воды. Чем-то похожи на крупную треску, правда?

— Да уж, крупную — добрых пять футов в длину. И прыгать могут чуть ли не на пять футов вверх. Я давно за ними наблюдаю. Светло-серые, с длинными мордами — это афалины. А темные — морские свиньи. Смотрите, вдали и киты появились. Хоть бы подошли поближе — мне так хочется их разглядеть. Они мои любимцы.

В эту минуту три серых дельфина высоко выпрыгнули из воды.

— Ну какие красавцы — правда?

— Великолепные животные! — Вальдо перегнулся через борт. — Так и кажется, что они мне улыбаются. Т-т-так дружелюбно.

— Да вы поэт, мистер Пойзер. Я очень рада.

— А вы любите поэзию, мисс Брейтон?

— Очень! Особенно Эмили Дикинсон. А вы кого предпочитаете?

Но Аурелия не расслышала ответ. За спиной у нее раздалось мелодичное посвистывание. Девушка обернулась и улыбнулась приближающемуся Клейтону Гардиану. И тут же со страхом подумала: «Надеюсь, по моему лицу не видно, как я ему рада».

Аурелии нравилась походка Клейтона, неторопливая, уверенная. На нем были кожаная куртка и выцветшая голубая рубашка с открытым воротом. На шее повязан белый с голубым платок.

— Чудесное утро, правда, мистер Гардиан? Вы знакомы с мистером Вальдо Пойзером? Мистер Пойзер, мистер Клейтон Гардиан. — Мужчины, чуть помедлив, пожали друг другу руки. — Мистер Пойзер служил продавцом в магазине, где я покупала продовольствие и снаряжение. А мистер Гардиан ведает залогами в банке «Сиэтл и трест».

— Ведал, — поправил ее Клейтон. — Мне надоело сидеть в душной клетке. Решил заняться пополнением собственного золотого запаса.

— По слухам, вы это уже сделали, — сказал Вальдо.

— Никогда не верьте слухам, молодой человек. — Клейтон не сводил с продавца холодного жесткого взгляд. — А теперь прошу прощения. Я должен быть за покерным столом. Это игра для зрелых мужчин. Я бы вас пригласил, Пойзер, но не в моих правилах обчищать детей. Оставайтесь на палубе и любуйтесь рыбками. — Клейтон посмотрел на Аурелию: — Благодарю вас за вчерашний вечер, мисс Брейтон. Давно мне не приходилось держать в объятиях такую красивую женщину.

И ушел.

Аурелия стояла, потеряв дар речи. Не дожидаясь, пока Вальдо произнесет хоть слово, она извинилась и вернулась в каюту.

Во-первых, ее оскорбили вызывающие слова Клейтона. Но во-вторых, во-вторых, было ясно, что он по крайней мере считает ее… женщиной.

Она вспомнила слова Лили об очаровании мимолетного романа на судне. Но Аурелию не интересовало короткое увлечение. Если на ее долю выпадет любовь, то пусть она будет долгой и крепкой, на всю жизнь, как любовь бабушки и деда. Почему-то испортилось настроение, и остаток дня Аурелия провела в безуспешных попытках читать свои учебники.

В шесть часов вечера в каюту постучали. Открыв дверь, она увидела того, чей образ весь день мешал ей сосредоточиться на медицине.

— Чем могу служить?

— Я хочу перед вами извиниться. Я и вправду давно уже не держал в объятиях такой красивой женщины, но, конечно, не следовало говорить этого при посторонних.

— Вы поставили меня в неловкое положение перед человеком, с которым я едва знакома. И считаете, что, стоит вам сказать «извините», и я все прощу? — возмутилась Аурелия, хотя внутри у нее все пело: «Клейтон считает меня красивой!»

— Наверное, я все еще был под впечатлением музыки и лунного вечера. — Гардиан пожал плечами, словно не зная, что еще сказать. — Как я могу загладить свою вину?

— Послушайте, мистер Гардиан, если вы настроились на мимолетный роман в пути… — Аурелия покраснела и умолкла на полуслове, поняв по взгляду Гардиана, что эта мысль ему отнюдь не претила.

— Ну что вы, у меня этого и в мыслях не было, — ответил он вежливо, но в глазах его плясал хитрый огонек.

— Вот и отлично. — Аурелия взяла себя в руки. — Тогда, пожалуйста, объясните, почему вы так пренебрежительно разговаривали с мистером Пойзером.

— Не знаю. Нервы, по-видимому. Послушайте, мисс Брейтон, я пришел не только затем, чтобы извиниться. Я хотел также обсудить с вами положение, в которое попала ваша сестра.

— Виолетта?

Сердце Аурелии радостно забилось. А вдруг — хотя мистер Гардиан совсем мало имел дело с Виолеттой и Флетчером Скалли — он вспомнил что-то полезное?

— Да, Виолетта. Мы могли бы обсудить это за обедом, если вы еще не обедали. Вы расскажете, что вам известно о ее планах. Я много читал о Клондайке, и не исключено, что смогу вам помочь.

— Откуда вы взяли, что мне нужна помощь?

— Вы только не верьте Торговой палате Сиэтла. В своих брошюрах они рисуют лучезарную картину. Клондайк действительно набит золотом, но дорога к нему полна смертельных опасностей.

— Да?

Словно почувствовав сомнение Аурелии, Клейтон продолжал:

— Мы направляемся в одно и то же место. Зачем нам двойной запас продовольствия? Наверняка вы умеете готовить лучше меня. Но зато я сумею построить лодку. Женщин на этой дороге мало, а мужчин — множество, и некоторые из них похуже Скалли. Поверьте, я сумею вас защитить. Разумеется, мисс Брейтон, мы будем спать в разных палатках. Кроме того, я вам обязан. Вы могли бы тогда в Сиэтле сдать меня полиции.

— Это верно.

И все-таки непонятно — отчего он так рвется ей в провожатые и защитники? Но предложение стоило обдумать. На самом деле Клейтон ничем ей не обязан, но она, пожалуй, только выиграет, приняв его предложение. Вместе с Гардианом будет легче перейти канадскую границу. Он займется переправкой их запасов, что само по себе непросто. И с Клейтоном ей можно заходить в салуны — а след Скалли наверняка легче всего обнаружить именно в питейных заведениях.

Аурелия положила книгу на койку и, бросив на Гардиана изучающий взгляд, попыталась представить, что сказала бы о нем ее бабушка. Наверное, он достойный человек.

— Пожалуй, вы меня убедили. — Аурелия протянула ему руку. — Может быть, этому вечеру суждено сыграть важную роль в нашей жизни, мистер Гардиан.

— Зовите меня Клейтон. — Он пожал ей руку. — Правда, мы знакомы только неделю, но раз уж заключили союз, то можем звать друг друга по имени.

— Хорошо, Клейтон. — Аурелии нравилось его имя.

Мистер Гардиан широко улыбнулся:

— А теперь в столовую, партнер.

Они вошли в залу. Клубы дыма висели над баром, игральным автоматом и карточными столами. За некоторыми уже шла игра.

— Эй, Гардиан, подлая твоя душа! Ты дашь нам возможность отыграться или нет? — окликнули Клейтона из-за одного стола.

— Не сегодня, — отозвался он и провел Аурелию к маленькому столику в углу.

— Выпьете чего-нибудь?

Аурелия секунду помедлила, потом решила, что партнерство можно отметить и чем-нибудь покрепче.

— Рюмку хересу, пожалуйста.

— Херес так херес, — заметил Клейтон, а себе заказал пива.

— Пожалуйста, мисс, — услышала Аурелия через минуту и увидела, что бармен ставит перед ней глиняную кружку.

— Так много?

— А у нас на борту только глиняные и оловянные кружки, мисс.

К счастью, кружка была полна только наполовину.

— За Виолетту! — Клейтон поднял свою запотевшую кружку.

— За Виолетту. — Аурелия чокнулась с Клейтоном и сделала глоток. — Как вкусно!

Клейтон откинулся на спинку стула и решил как можно больше узнать о своей спутнице и ее «невинной» сестре.

— А теперь расскажите, почему вы опасаетесь за сестру. Что вы имеете против Скалли, кроме того, о чем я вам сам рассказал?

Аурелия выложила на стол пачку конвертов и развязала стягивающую их атласную ленточку.

— Вот письма Виолетты. Я не могу дать вам их прочитать самому. Там много личного. — И вынула листок из первого конверта. — Я буду читать шепотом. Не сердитесь, пожалуйста.

Клейтон кивнул. Аурелия отпила еще глоток янтарного вина и начала:

«Дорогая Аурелия!

Мне страшно повезло: я встретила человека, который по-настоящему полюбил меня и которого я тоже полюбила… Мы с Флетчером перейдем канадскую границу — оказывается, Юкон вовсе не на Аляске! — и отправимся на золотые прииски добывать себе состояние. Но сначала мы поженимся — в Дайе. Этот город — ворота к осуществлению нашей мечты. Правда, романтично? Мне пришлось заложить брошь с сапфиром… снаряжение и продовольствие стоят очень дорого…»

Аурелия свернула листок и аккуратно положила обратно в конверт. Затем открыла второе письмо и стала читать:

«Дорогая сестричка!

Всю дорогу пароход ужасно качало, и я почти не вставала с постели. К счастью, я захватила с собой бутылку с маминым настоем. Флетчер ничем не может мне помочь и проводит все время в баре или за карточным столом…»

— Моя мать очень слаба здоровьем, и боюсь, что Виолетта пошла в нее, — едва сдерживая слезы, объяснила Аурелия. — За последние дни я наслышалась о том, как труден путь на золотые прииски.

Она открыла третье письмо.