— Где? — удивился Алябьев.

— Да везде! Свалкой несет! На берегу вон набросали всяких… обмылков, — ткнул начальник полиции окурком в сторону лежащего реквизита.

Оперуполномоченный и криминалист переглянулись. Заместитель не сразу подавил приступ кашля.

— Что? — озадаченно спросил Туманов.

— Вы совершенно правы, — произнес криминалист. — Это тела в стадии омыления. Такое случается во влажной бескислородной среде, называется жировоск. Специально оставили их подальше из-за запаха. Ждем перевозку с герметичными пакетами.

Начальник полиции затянулся было тлеющим фильтром, но при этих словах подавился и тоже раскашлялся.

— Тогда какого черта у вас вокруг улик все время крутится какой-то сброд? Это кто?! — повысил Туманов голос.

Светловолосый человек, из-за которого начальник полиции окончательно разъярился, перестал снимать тела на смартфон и повернулся в сторону шума. Другой рукой он держал у носа бумажную салфетку, поэтому Туманов не мог в точности определить личность незнакомца. Но тот факт, что ни один специалист не приедет на место преступления в такой неподходящей светлой одежде, убедил начальника полиции, что перед ним очередной праздношатающийся любитель сенсаций.

— Эй, сюда иди! — позвал Туманов блондина.

Тот неспешно убрал телефон в карман пиджака и двинулся навстречу полицейским.

Туманов злобно посмотрел на подошедшего и протянул руку.

— Снимать нельзя, придется удалить кадры. — он пошевелил пальцами, понуждая блондина отдать ему телефон.

— Боюсь, не могу этого сделать, материал может понадобиться мне для работы, — вежливо ответил незнакомец.

Начальник полиции почувствовал, как рвется наружу заклокотавший внутри гнев. Какая наглость!

— Кажется, кто-то все же сегодня получит пятнадцать суток, — обратился он к своей свите и зло прищурился. — Ну и для какой работы нам нужны не подлежащие обнародованию кадры? — вперился он в блондина. — Газета? Телеканал? Видеоблог?

— Следственный комитет.

— Ах во-от как, — протянул Туманов, все еще не веря незнакомцу. — Может, у вас и удостоверение имеется?

Блондин извлек из кармана «корочки» и почтительно протянул начальнику полиции.

— Райенвальд Максим Рудольфович, следователь по особо важным делам, — прочитал Туманов вслух, после тщательного изучения документа убедившись в его подлинности.

Следователь кивнул.

— Как же вы, Максим Рудольфович, так быстро приехали на место происшествия? — начальник полиции вернул удостоверение. — Мы еще сами не успели уголовное дело возбудить, а Комитет уже ведет следствие?

— Скорее, доследственную проверку, — ответил Райенвальд.

— То есть Решения о проведении предварительного следствия у вас не имеется? — обрадовался Туманов.

— Нет, просто недалеко находился и заехал.

— Но вы же видите, что это очень старые трупы, и не исключено, что даже не криминальные. Они, может, вообще все — жертвы какой-нибудь древней чумы, — махнул рукой Туманов.

— Насколько старые — покажут лабораторные исследования, — добродушно заметил следователь.

— Радиоуглеродная датировка, — подсказал криминалист, поймав взгляд Туманова.

— Именно, — согласился Райенвальд. — Все-таки крупное массовое захоронение. Извините, господа, вынужден вас оставить, у меня еще встречи.

С этими словами следователь кивнул, развернулся и энергично зашагал прочь.

Туманов проводил его взглядом. Вот же столичный выпендрёжник! Даже замшевых ботинок не пожалел, по щиколотку вон торфом испачкался. Не хватало только заинтересовать Москву. Дурное предчувствие, посетившее начальника полиции по приезду, начало сбываться, по его мнению, слишком быстро. Дело не только не закончилось ничем хорошим, а на глазах приобретало дурной оборот. Не найдя, куда пристроить погасший окурок, Туманов с раздражением сунул его заместителю и спешно покинул место происшествия.

4

Игорь Колчин откинулся на спинку сиденья и довольно прикрыл глаза, подставив лицо лучам теплого весеннего солнца. Он предусмотрительно опустил стекла передних дверей и салон машины насквозь продувался ласковым ветерком, доносившим издалека деликатные запахи цветов, зелени и острой болотной свежести. Этот воздух хотелось пить. Колчин с удовольствием вдохнул полной грудью, будто про запас. Когда ещё городскому жителю доведется выбраться на природу. Хотя… Журналистским нюхом он чуял: повод вернуться в эту глухомань определенно появится. Ещё ни разу чутье на сенсации его не подводило, он надеялся, что и в это раз материал произведет фурор.

Собственно, все его материалы производили фурор — он входил в крупнейшую международную группировку журналистов-расследователей Die angst. Расследования «Ангста» всегда были первоклассными, благодаря им заводились резонансные уголовные дела, менялись политические курсы, раскрывались мутные чиновничьи схематозы. И не в последнюю очередь благодаря ему. Колчин слегка улыбнулся, довольный собой. «Ангст» не зря переводился как первобытный ужас, многие сильные мира сего испытывали и трепет и страх, когда становились фигурантами статей, подписанных скромными латинскими буковками. Имена журналистов группа не раскрывала, что делало ее ещё более вездесущей, казалось, что ее представители имеют свойство, как кислород, присутствовать абсолютно повсюду, внушая тревогу своим потенциальным «жертвам». Слава «Ангста» неслась впереди него, но это была анонимная слава. С одной стороны, учитывая возможности и влиятельность героев статей, такая невидимость расследователей была весьма кстати — Колчин надеялся увидеть внуков. А учитывая, что пока он не обзавелся даже детьми… Да, предосторожность была совсем нелишней. С другой стороны, хотелось, чтобы его журналистские таланты были оценены в полной мере. Душа требовала признания. Известности требовала душа.

Тишину салона прервал какой-то посторонний гул. Журналист открыл глаза и увидел, что с последним дуновением ветерка в машину влетел шмель. Черт! Колчин вжался в сиденье и замер. Он не помнил, жалятся ли шмели, но не испытывал ни малейшего желания проверять это на практике. Шмель покружил по салону, ища выход, со стуком впечатался в лобовое стекло, упал на приборную панель и засучил лапками, оглушенный. Так можно и сотрясение мозга получить, сочувственно подумал Колчин, нащупывая на соседнем сиденье кепку. Шмель пошевелил крылышками, будто проверяя, нет ли переломов, и прополз по панели короткую дистанцию, приходя в себя. Его пушистое толстенькое черно-желтое тельце лоснилось в лучах солнца. Журналист ухватил бейсболку за козырек и когда шмель, гуднув, поднялся в воздух, придал насекомому ускорения, наподдав ему кепкой, и выбросил в противоположное окно. С возмущенным жужжанием шмель улетел. Колчин отложил бейсболку. С помощью этой кепочки, скрывающей лицо, он сегодня затесался в толпу и, не привлекая внимания, снял на телефон начало своего будущего сенсационного расследования.

То, что расследование вызовет интерес, журналист не сомневался. Он долго выбирал себе фактуру, с которой можно было бы выйти из сумрака анонимности. Политические дела надоели на основной работе. Впрочем, в «Ангсте» его одинаково ценили и за бизнес-расследования. Там, где требовалось вытащить всю подноготную какой-нибудь деловой империи и ее основателей вплоть до седьмого колена, на арену выходил Колчин и равных ему в этом деле можно было пересчитать по пальцам одной руки. Благодарность «Ангста» в криптовалюте приятно отягощала его электронный кошелек и позволяла не думать о деньгах. Он привык получать достойное вознаграждение за статьи на деловую тематику и не очень хотел менять сложившуюся традицию. Кошмарить недобросовестных коммерсантов за свой счет, это как будто взять работу на дом, полагал Колчин. Оставался старый добрый криминал.

По проселку в сторону города проехал патрульный полицейский автомобиль. Съехавшего в редкий лесок Колчина патруль не заметил, или не счёл нужным остановиться, чтобы проверить. Но журналист завел двигатель и немного сдал назад, чтобы его точно не было видно с дороги. Хотелось еще немного все обмозговать и составить план ближайших действий, прежде чем он уедет из этого симпатичного местечка. Он и попал-то сюда почти случайно. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Стоило подмазывать знакомого диспетчера из службы экстренного реагирования, чтобы тот сообщал обо всяких интересных происшествиях в столице, когда вот эту славную болотную находку он буквально выловил из всемирной паутины, мониторя интернет и переходя по ссылкам на малоизвестные областные ресурсы. Глаз зацепился за словосочетание «древние покойники» и размытую, явно из-под полы сделанную фотографию, на которой тела выглядели и вправду довольно… несовременными. Не долго размышляя, Колчин впрыгнул в машину, забил в навигатор геолокацию, и вот он тут. И даже успел не к шапочному разбору, удалось прикинуться местным и кое-что поснимать, пока не явилось высокое полицейское начальство и не распорядилось выгнать зевак с места преступления. Преступления! Стало быть, следствие считает, что эти трупы криминальные. Интересненько. Вот что значит профессиональное колчинское чутье. Чуечка. Старинное преступление, удивительное захоронение, древняя история… Да из этого можно слепить потрясающий материал и уж он-то, Колчин, найдет в какое СМИ пристроить гениальную статью. Или даже лучше — серию статей.