«Хуй вам», — мысленно пообещал Комаровский.

Он ринулся за убийцей — и с первых же шагов понял, что проиграет. Тот знал лабиринт «на пять», умел в нём лавировать — Сергей же оказался в незнакомом месте. Случись пришельцу быть опытным фронтовиком, он подкараулил бы старшего лейтенанта в туннеле… Но эсэсовец, скорее всего, «паркетный», с такими они сталкивались на Зееловских высотах — когда тысячи офицеров СС, гестапо, СД и СА, никогда не видевших фронта, перебросили на передовую, как пушечное мясо: чтобы хоть на пару дней задержать наступление РККА. Щёлкнул выстрел, и Комаровский поспешил на звук — под ногами чавкала вонючая чёрная грязь. Завернув за угол, Сергей увидел скорчившегося у осклизлой стены мальчишку лет шестнадцати, в потёртой курточке и армейских брюках не по размеру, с повязкой фольксштурма на рукаве. Из пулевого отверстия во лбу струилась кровь. «Застрелил своего… блядь, я ничего не понимаю». Старлей быстро обыскал карманы убитого. Оружия нет. Либо паренёк прятался здесь от обстрела, либо «старшина» подобрал его винтовку. Сергей сунулся в соседний «переулок» и через двадцать минут обнаружил — путь ведёт в тупик. Старлей проплутал по туннелям ещё час, пока не заблудился окончательно. «Ушёл, сволочь. Ушёл всё-таки». Комаровский добрался до ближайшего люка и осторожно, приподняв железную крышку, выглянул наружу. Краем уха уловил немецкую речь. Сергей аккуратно спустился. Постоял, прислонившись к стене. Подумал. Внезапно в глазах потемнело. Он глотал воздух, но дышать какое-то время не мог. Голову стиснула боль. Закашлялся. Слишком долго не лечился, целый день, начинается приступ. Выхода нет. Нужно лекарство, и срочно. Вытащив из ранца светло-серую форму, Сергей, закусив губу, начал переодеваться…

Бездна № 2

ДЖАЗ ДРОВОСЕКА

(Нью-Орлеан, штат Луизиана, США, 1920 год)

— Проходите, пожалуйста, сэр.

— Благодарю вас. Я не слишком рано? Предпочитаю приезжать на интервью заблаговременно, профессиональная привычка. Где можно повесить пальто?

— Прямо вот здесь.

— Спасибо.

— Что будете пить?

— Бурбон, если не возражаете.

— Сразу видно опытного журналиста. Располагайтесь. Блокнот при вас?

— Конечно.

— Вот ваш виски. Я пью безо льда, он только портит вкус.

— (Торопливо.) О, безусловно, сэр. Я тоже.

— (Присаживаясь напротив, взяв стакан.) Итак, что вы хотите знать?

— Капитан Дюбуа, месяц назад вы без каких-либо объяснений покинули департамент полиции Нью-Орлеана. Общеизвестно: именно вы занимались розысками по делу Дровосека, совершившего с мая восемнадцатого до октября девятнадцатого года семь убийств в нашем городе. Маньяк не пойман. Сэр, связана ли ваша отставка с провалом следствия? Ведь оно так и не вычислило убийцу.

(Короткая пауза.)

— Я покривил бы душой, мистер Фрейзер, начни я возражать. Да, мне пришлось покинуть свой пост, наверное, через месяц поеду на ранчо, займусь разведением скота: продолжу бизнес, который когда-то кормил моих отца и деда. Мне отравляет жизнь тот факт, что Дровосек до сих пор наслаждается свободой. Мы привлекли лучшие умы города, перебрали сотню версий и в итоге расписались в своём полном бессилии.

— Действительно ли Дровосек копировал своим поведением Джека-потрошителя?

— По сути, да. Та же система. Серия отвратительных убийств, каковая внезапно прекращается — так же резко, как и началась. Но есть и отличие — в безжалостности и хладнокровии. Он нападал на всех подряд. Вам известно — в числе жертв топора Дровосека есть беременная женщина и двухлетняя девочка. А ведь потрошитель не убивал детей. Конечно, наш убийца знал о Джеке, этим и обусловлены письма в газеты. Ваше издание их получало?

— Да. Он писал о себе: «Я демон, явившийся из глубин ада за вашими душами. Вы ничего не сможете сделать. Подчиняйтесь мне — и тогда останетесь в живых».

— (С лёгкой брезгливостью.) А вы-то и рады это публиковать.

— Простите, капитан. В бумажном деле главное — побыстрее продать тираж, иначе мы пойдём по миру… Ведь газета, как бабочка, живёт всего один день. Кстати! Верна ли наша версия, что Дровосек на самом деле убивает давно, с двенадцатого года?

(Внушительный глоток виски.)

— Такое мнение не лишено оснований. По крайней мере, несколько убийств мужчин и женщин в Нью-Орлеане были совершены при помощи топора, и характер ран заставляет говорить, что… они похожи, словно это делал один и тот же преступник. Однако прямых подтверждений мы всё же не отыскали.

— Стало быть, имена первых жертв Дровосека официально не изменились?

— Да, бакалейщик-итальянец Джозеф Маджо и его супруга Катрин. Они спали, когда поздней ночью двадцать второго мая тысяча девятьсот восемнадцатого года убийца проник в их дом и нанёс мужчине четыре удара топором по голове. Катрин получила три удара лезвием, для верности Дровосек перерезал ей горло… Бедняжка истекла кровью и скончалась на месте, а её супруг умер позже, на руках у своих братьев. Следующей погибла Харриет Лоу, возлюбленная владельца другого магазина — Луи Безумера: её аналогично зарубили в постели. Миссис Шнайдер, на восьмом месяце беременности, подверглась нападению в собственном особняке. Дровосек виртуозно проник в помещение — мы не нашли каких-либо следов взлома.

— Правда ли, что миссис Шнайдер могла видеть лицо убийцы?

— Да. Но, к сожалению, она хоть и выжила после покушения, абсолютно ничего не помнит. По нашим предположениям, её ударили сзади по голове настольной лампой, женщина лишилась сознания и не чувствовала, как тело кромсают лезвием. И если ранее мы рассматривали вариант неудачного ограбления или даже мести кредитора из итальянской мафии (не секрет, что мистер Маджо задолжал всем вокруг, включая дворника на своей улице), то здесь из дома ничего не взяли. Подумать только, убийца не заглянул в бумажник жертвы, а ведь внутри лежали семь полновесных долларов! Десятого августа был зарублен Джозеф Романо, при этом Дровосек не тронул двух его племянниц, а лишь молча постоял у их постели с топором. Страшнейшая из расправ Дровосека — резня в семье Чарльза и Рози Кортимилья. Убийца обухом проломил супругам черепа и умертвил их двухлетнюю дочь Мэри. Я опустошён. Почему Господь допускает такое? Самое чудовищное — Дровосек убил невинное дитя, пока оно спало на руках у своей матери, воткнул ей лезвие в шейку сбоку… К счастью, девочка ничего не успела почувствовать.

— (С содроганием.) Какой же кошмар. На всё Божья воля, сэр.

— Безумно жаль, что и на подобные вещи в том числе. Бедного ребёнка не удалось спасти, а муж и жена выжили, но горе так подкосило их, что они впоследствии развелись. Девятнадцатилетняя Сара Ломэнн, следующий объект атаки Дровосека, находилась дома одна. Он снова проник в жилище без препятствий, открыв окно. Сара спала в кровати, маньяк нанёс ей удары по черепу, лишил бедняжку четырёх зубов — окровавленный топор констебль потом обнаружил на газоне. Невероятно, но и она не видела лица нападающего… В этом вообще загвоздка. Семь человек погибли, семеро выжили… И НИКТО не рассказал о Дровосеке. Он словно привидение, понимаете? Появляется, убивает и снова уходит в ночь. Существо без лица. Мы не имеем описания, не знаем внешности, даже цвета волос.

— (Допивая виски.) Моя жена и сейчас молится, ложась спать. Нет, это не стандартная молитва — если я умру во сне, пусть Господь возьмёт мою душу, — а о спасении от Дровосека. Как вы полагаете, мистер капитан, он ещё вернётся?

— Последнее убийство совершено двадцать седьмого октября тысяча девятьсот девятнадцатого года. Маньяк зарубил Майка Пепитоуна, но не тронул жену покойного, хотя спокойно вышел из спальни прямо перед ней, в крови с ног до головы. Расправлялся парень с Пепитоуном основательно — все стены и даже потолок оказались в красных потёках. И, чёрт возьми, снова — жена Майка, мать шестерых детей, не дала нам информации о лице Дровосека. Честное слово, в самом-то деле подумаешь: он настоящий демон, пришедший к нам из преисподней. Его видели с полдюжины людей, но все они не способны дать описание внешности этого ублюдка. Да, я думаю, он ещё вернётся. Но не знаю, когда именно.

— Как следователь, что вы можете рассказать о характере Дровосека?

— Он просто любит убивать и откровенно наслаждается вниманием прессы. Может, парень вообще затеял всё ради статей в газетах. Я знаю из прошлого опыта — серийные убийцы тщеславны. Они не пропустят ни одной публикации, им интересны рассуждения, мнения и даже оскорбления в их адрес. У меня в голове давно сложился образ Дровосека. Возможно, он профессиональный взломщик или бывший полицейский, поскольку без проблем проникает в запертые здания — ранее работал с замками и в курсе, как правильно их вскрывать. Внешность Дровосека настолько типична, что вы встретите за день сотню подобных людей и не обратите на них внимания, — ведь имей он на физиономии шрам или другую отличительную особенность, она бы врезалась в память. Такие люди комфортно чувствуют себя в тени. Им приятно видеть своё имя в газетах, однако они не обладают лицом дамского любимчика. Редко случается, чтобы серийный убийца был смазливым красавцем. Кстати, вам принести ещё виски? Сложно беседовать без выпивки.