— Видимо, это он сообщал всем, кому ни попадя, — так же пожав плечами, прокомментировал он. — Как ты любишь повторять нашим клиентам, нужно быть осторожными в своих желаниях, иначе они могут исполниться.
— Но это, конечно же, не самоубийство. — В серых глазах мелькнула искра интереса. Он кивнул.
— Естественно, нет.
— А почему? — Она насмешливо улыбнулась. — Угол падения стула не тот, или тапка лежала не там, где должна?
— О тапках не знаю. Но экспертиза показала, что в петлю его засунули уже мертвым.
— Остановка сердца?
— Конечно.
— Понятно.
Она опять отвернулась к окну. Ему подумалось, что их разговоры со стороны выглядят очень странно. Будто двое незнакомцев делят столик по стечению обстоятельств. Или усталые любовники говорят о погоде, боясь произнести: «Прости. Я тебя разлюбил». Ему это не понравилось.
— Ты хоть что-нибудь чувствуешь?
Она посмотрела ему в глаза. Устало, почти равнодушно, как и в самом начале разговора. Пожала плечами.
— Только сожаление, — усмехнулась. — А чего ты ожидал? Слез и причитаний?
— Нет, но…
Ничего он не ожидал. Просто его немного пугала ее холодность, равнодушие, спокойствие. Еще хуже становилось от того, что он знал: это искренне, реально, а потому жестоко. Впрочем, ее саму в нем пугало то же отсутствие эмоций. Он знал и об этом, и это успокаивало.
Она легко дотронулась до его ладони. Почти машинально. По привычке.
— Это прошлое, далекое прошлое. Как другая жизнь. Хотя… любая смерть огорчает.
— Избавь меня от лекций по философии, — отмахнулся он. — Что делать будем?
— Ничего, — спокойно улыбнулась она. — Допьем кофе и пойдем на работу.
— Но, Елена, он уже третий. Неужели тебя это не настораживает?
— Настораживает. И что?
— Да ничего. — Он незаметно для себя перешел на нравоучительный тон, который она ненавидела. — Вот объясни мне. Зачем нужен этот цинизм? Эти зверские инсценировки? Повешенье, там, и прочее. Извращенная жестокость!
— Ты становишься высокопарным, — насмешливо заметила она. — Это жестокость, не спорю. Извращенная, и с этим не поспоришь. А причина… Неужели ты не понимаешь? Это вызов.
— Кому? Миру? Вселенной? Господу богу?
— Всего лишь нам.
Она устало потерла шею, чуть склонив голову. Он потрясенно молчал.
— Ты знаешь, — продолжила Елена, вертя в руках пустой бокал. — На каждый случай у нас стопроцентное алиби. Нас не подставляют. Нас не трогают вообще. Мы зрители.
— Нет, конечно, не трогают, — язвительно отозвался он. — Убиты трое твоих бывших любовников. Квартира каждого забита оккультной литературой и еще черт знает чем. Убийство совершают не совсем обычным способом. Тут у кого угодно появится мысль заняться нами. И вообще! Почему полиция тобой не интересуется?
— А тобой?
— Я-то тут при чем?! Я же с ними не спал.
— Ревность, милый. Не учел? — Ее глаза блеснули лукавством.
— А ведь правда. — Он по-мальчишески широко улыбнулся в ответ. — Я, по-моему, Александра и в глаза не видел. А вот Костика запросто мог убить. Лет, эдак, пять назад…
— И, кстати, в петлю-то она его не одна засовывала, — уже серьезно заметила Елена. — Их двое, Алек. А может, и больше.
Они закончили завтрак в молчании, не мешая друг другу размышлять. Зная, что потом все равно поделятся выводами. Как всегда.
Из-за стола поднялись одновременно, молча оделись и вышли на улицу. Она машинально взяла Алека под руку. Он привычно приноровился к неспешному шагу Елены. Она улыбнулась и глубоко вдохнула буйный мартовский воздух. Он украдкой взглянул на нее, чуть слышно усмехнулся и полез в карман за сигаретами.
Анатолий уже около года проработал охранником в «Бюро магических услуг», но так и не смог привыкнуть к местной публике. Трудно сказать, кто нервировал его больше, хозяева этой странной конторы или их ненормальные клиенты. Все-таки, наверное, больше клиенты. Анатолий опасливо покосился на странного человека, закутанного в черный балахон. Посетитель сидел посередине холла, по-турецки скрестив ноги. Глаза его были полузакрыты, он что-то бормотал и раскачивался из стороны в сторону. На темно-сером паласе ярко выделялась полоса круга, начерченного мелом. Из какой-то подозрительной склянки, стоящей у ног этого странного субъекта, валил дым. Едкий запах сводил Анатолия с ума.
— Что он делает? — спросил он у демонолога Женьки, который устроился с сигаретой на перилах лестницы.
— Шаманит, наверное.
— Черт… — Анатолий еще раз обошел странного посетителя кругом, стараясь не наступать на меловую полосу. — Жень, перестань курить. Это запрещено.
— Да брось ты, — отмахнулся демонолог. — Здесь так воняет, что никто ничего не заметит.
Анатолий не очень ему поверил. Но сейчас было не до споров.
— Кто только выдумал это дурацкое правило, что дежурный маг может являться на работу на час позже?! — Анатолий опять обошел «шамана» и посмотрел на часы, висевшие над входом.
— Я придумал, — сознался Женька. — И долго отстаивал его на общем сборе.
Анатолий посмотрел на него с легкой неприязнью. А потом опять уставился на часы.
— Да не переживай ты так, — попытался успокоить его демонолог. — Она никогда не опаздывает.
— А Алек?
— Тут сложнее. Но надежда есть.
Они появились ровно в десять. Похожие на этот мартовский день. От них веяло собирающимся дождем, весенним ветром и какой-то скрытой угрозой.
— Ну, слава богу! — обрадовался охранник. — Елена Васильевна!
Анатолий указал на «шамана».
— Вызови санитаров и уборщицу, — улыбаясь, распорядилась хозяйка «Бюро», поправляя темные очки.
Охранник бросился к телефону, стараясь в очередной раз не задумываться, почему она всегда скрывает свои глаза. Алек кивнул Анатолию и поздоровался с Женькой за руку. Остановившись на нижней ступеньке, Елена вопросительно смотрела на демонолога.
— У нас все в порядке, — иронично отрапортовал Женька. — В отделе снятия сглаза и порчи очередь. Но Людон обещала справиться. По адресам — ничего из ряда вон выходящего. У Юльки пара истериков. Она извела уже целый флакончик валерьянки. Больше половины, по-моему, на себя. Все как обычно.
Для убедительности он пожал плечами и обнял деревянную статую — уменьшенную копию тех, что стоят на острове Пасхи, за то место, где предполагалась талия.
— Жень? Тебя сколько раз просили не курить в «Бюро»? — сердито поинтересовалась Елена.
— Откуда знаешь? — хитро прищурился он.
— Пепел, — тихо заметил Алек.
— Черт! — Женька отлепился от статуи и стал носком ботинка затирать пепел.
— Я тебя слушаю, — требовательно напомнила Елена.
— Ну, покурил. Ну, ладно тебе, — забубнил демонолог.
— Хватит! — резко оборвала она его.
— Хорошо. — Женька сразу стал серьезным. — Их двое. Одному где-то тридцать пять. Другому ближе к пятидесяти. Ждут в твоем кабинете.
— Они, естественно, в штатском? — уточнил Алек.
Женька кивнул.
— Только ее? — опять спросил Алек.
Демонолог криво усмехнулся.
— Понятно.
Алек начал подниматься по лестнице, хмуро взглянув на свою дорогую подругу.
— Давно ждут? — обратилась Елена к Анатолию.
— Минут сорок, — встревоженно ответил охранник.
— Хорошо. — В ее голосе прозвучали чисто ведьминские стервозные нотки.
Она поспешила за Алеком.
Эти в «штатском» Алеку не понравились. Ему вообще не нравились сотрудники ФСБ, как в принципе любому россиянину, изучавшему, хотя бы и в школе, историю родной страны. Но эти двое… Что-то в них было совсем уж не так. Алеку они напоминали двух манекенов, которых дергает за невидимые веревочки искусный мастер. Хотя, если у него возникло такое впечатление, значит, кукловод не так уж и искусен. Алек решил пока не ломать голову над личностью этого мастера. Достаточно было просто понять, что же в этих «штатских» так ему не понравилось. Тем более что он прекрасно знал, если эти ребятки не понравились ему, значит, они не понравились и Елене. Как всегда, поддаваясь старому как мир азарту, он надеялся раньше своей дорогой подруги вычислить, в чем «штатские» прокололись. Точнее, в чем прокололся невидимый мастер.
В принципе это было практически очевидно, по крайней мере для Алека. Этих двоих прислали к Елене специально. Именно их. Потому что такой типаж мужчин Елене нравился. С небольшой поправкой… Раньше нравился. Лет эдак пять-шесть назад. Мастер здорово просчитался. Теперь подобные ребята вызывают у Елены раздражение, если у подруги нет должного настроения. Хотя, возможно, мастер как раз и рассчитывал, что Елена догадается, кто он, пообщавшись с этими двумя.
Старшему было где-то под пятьдесят. Эдакий старый ловелас, с благородной сединой в буйной гриве когда-то смоляных волос, с бархатным взглядом и нежной улыбкой в усталых уголках губ. Впрочем, такие мужчины нравятся Елене и сейчас. Раньше у нее частенько были эдакие элегически-платонические романы с подобными ловеласами. Теперь эти стареющие бабники быстро превращались в любящих дядюшек, которые души в Елене не чаяли, и баловали ее, как родную дочь.
Второй — что называется, совсем запущенный случай. Ну, просто картинка, а не мужчина. Элегантен до жути, надменен в той же мере. Эдакий английский рафинированный лорд, в костюме с иголочки, причесанный волосок к волоску. И что самое гадостное, по мнению женщин — красивый. Вкрадчивая манера говорить полуинтимным шепотом, в глазах огонек, обещающий рай на земле. И полное отсутствие манер, как бывает у людей, которые привыкли, что их требования выполняются беспрекословно. Женщинами. По таким, как этот, Елена когда-то сходила с ума. Для нее они были вызовом, который она просто не могла не принять. Она их ненавидела и любила одновременно. Раньше.