Коракс неистово ворвался в самую гущу врагов. Его окутанные энергией кулаки одинаково легко разрывали металл и плоть. Никакая уродливая тварь не могла ответить яростному натиску примарха. Бросив мимолетный взгляд в иллюминатор, Коракс увидел «Мститель», идущий параллельным курсом рядом с крейсером Несущих Слово, а позади него — тусклые вспышки плазменных выхлопов двигателей «Триумфа» и «Аругинозиса». Остальные корабли флотилии Гвардии Ворона выжидали в отдалении.

Если бы Несущие Слово прибыли в сектор хотя бы двумя днями позже, вряд ли что-то помешало бы им чинить свои злодеяния. Но по счастливой для Гвардии Ворона случайности враг вышел из варпа всего в нескольких тысячах километров от точки сбора легиона. Судно предателей уже несло на себе следы затяжного боя, в котором, очевидно, и повредили его варп-двигатель. Куда бы ударный крейсер ни пытался добраться в таком состоянии, его цель явно была очень важной.

Поэтому Коракс приказал захватить корабль и узнать его секреты, вместо того чтобы просто расстрелять из всех орудий.

Чем ближе Гвардейцы Ворона подбирались к стратегиуму, методично зачищая коридоры и залы, тем упорнее становилось сопротивление. Коракса удивило почти полное отсутствие украшений в комнатах, через которые он проходил. Еще до того, как магистр войны обратился к Хаосу, примарху Гвардии Ворона доводилось бывать на кораблях Несущих Слово, и его неизменно восхищали искусная резьба, огромные стяги, иконы и фрески, восхваляющие Повелителя Человечества и его деяния. Теперь от богато украшенных офицерских кают остались лишь голые стены. Все, что хоть как-то напоминало об Императоре, исчезло без следа.

Главный вход в стратегиум был перекрыт, но большие двойные двери, запертые на массивные засовы, не стали для Коракса преградой — молниевые когти разрубили створки за пару ударов. Обломки усиленной пластали рассыпались по полу командного центра, погруженного во мглу.

Неожиданная тишина застала Коракса врасплох. Он ожидал, что его встретит мощный шквал огня, и заранее приготовился к рывку на балкон над главным залом, но замешкался, внезапно осознав, что никакого сопротивления нет.

Быстро окинув взглядом помещение, примарх заметил несколько групп поникших сервиторов с пустыми лицами, подключенных к тускло мерцающим консолям. В дрожащем свете статики на главном экране их кожа казалась совершенно белой. В полумраке мигали алые и янтарные огни, предупреждавшие об отказе отдельных систем. Время от времени искрила оголенная проводка. В воздухе стоял тошнотворный запах гнили и разлагающейся плоти сервиторов, смешавшийся с вонью машинных масел и ржавчины.

— Где Несущие Слово? — спросил командор Соухоуноу. Ворвавшись в стратегиум следом за Кораксом, он точно так же замер, сбитый с толку отсутствием врагов.

— Не здесь, — только и смог ответить Владыка Воронов.

Его внимание привлекла фигура в центре стратегиума, запахнутая в окровавленную робу и пронизанная множеством трубок и кабелей. Обилие механических имплантатов не могло скрыть почти мертвецкую худобу женщины — тонкая бледная кожа буквально облегала кости. Из ее лица виднелся лишь отвисший рот с несколькими обломанными пожелтевшими зубами. Остальная часть головы была скрыта под многогранным шлемом из керамита с десятками подключенных к нему спиралевидных трубок.

Коракс спустился по ступеням в главный зал. Его шаги гулко отдавались под сводами, перекрывая тихое бормотание сервиторов и гудение едва прикрытой проводки. К удивлению примарха, женщина пошевелилась — она подняла голову, словно глядя на него. В районе лба на громоздком шлеме был закреплен маленький черный камень.

— Отпустите меня, — прошептала женщина. С ее потрескавшихся губ потекла кровавая слюна. — Я больше не могу служить.

— Мы не твои пленители, — сказал Коракс, остановившись перед ней. Теперь он разглядел поблескивавшие серебром нити на ее изодранной одежде. Узор был неполным, но примарх догадался, что он означал. Женщина была навигатором. — Я Коракс из Гвардии Ворона.

— Коракс… — на выдохе повторила она имя, и губы ее изогнулись в жуткой улыбке. — Даруй мне смерть. Ты владыка Освобождения, так освободи меня от мучений.

Примарх поднял было один из своих окутанных энергией когтей, но вдруг замешкался. Совесть требовала исполнить последнее желание пленницы, но более суровая часть его души — та часть, что обрушила атомные бомбы на города Киавара, убивая тысячи невинных, и усмиряла планеты, противившиеся Согласию, — удержала его руку.

— Скоро, обещаю тебе, — произнес он. — Но сначала мне нужны ответы.

Навигатор сникла и тяжело опустилась на пол, отчего трубки и кабели громко задребезжали, словно нити причудливой куклы.

Прежде чем начать допрос, Коракс прислушался к вокс-сети, где на командном канале что-то ожесточенно выясняли Бранн и Агапито.

— Мы не можем здесь пробиться, — говорил Бранн. — Брат, ты должен был обойти с фланга силы врага, защищающие реактор.

— Я скоро присоединюсь к тебе, — раздраженно бросил Агапито, тяжело дыша. — Один из трусливых ублюдков ускользнул, но мы вот-вот загоним его в угол.

Коракс знал Бранна достаточно давно, чтобы понять: тот с трудом сдерживает себя.

— Показания реактора критические, — настаивал командор. — Он начнет плавиться, если мы не возьмем его под контроль. Несущие Слово подождут, с ними разберемся после.

— Агапито, в чем причина задержки? — потребовал объяснений примарх, раздраженный нерасторопностью своего старшего офицера.

— Я… — Агапито резко запнулся. Когда он заговорил секунду спустя, в его голосе слышалось раскаяние. — Прошу прощения, лорд Коракс. Я поспешу к реакторному отсеку.

— Уже должен был, командор. Мы обсудим это позже.

— Так точно. Прошу прощения за своеволие.

— Если через десять минут мы еще будем живы, я подумаю над этим, — ответил Коракс и, опустившись на колено перед пленным навигатором, мягким голосом сказал: — Прошу меня простить, но сначала мне нужно уладить еще кое-что. Крепись.

Он поднялся и повернулся к Соухоуноу.

— Попробуй как-нибудь замедлить перегрузку реактора отсюда, — приказал примарх, указав на инженерную станцию, где сервитор с водянистыми глазами монотонно бормотал системные отчеты. — Мне этот корабль нужен целым.

Коридоры вокруг ядра плазменного реактора купались в ярко-красном аварийном освещении. Визгливые сирены резко смолкли, когда их отключили из стратегиума, но алый полумрак служил командору Бранну Неву напоминанием, что битва за корабль еще не окончена.

— Кавалл, Неррор, Хок, — позвал он трех ближайших сержантов, — обходите справа по верхней палубе.

Подчиненные им отделения двинулись к лестнице наверх, тогда как Бранн повел остальных бойцов роты вперед. Волна гротескного вида корабельных рабов внезапно схлынула — очевидно, их отозвали на последнюю линию обороны вокруг пошедшего вразнос реактора. Возможно, для Несущих Слово это была отчаянная попытка скрыть истинные цели своего пребывания в секторе — наверняка Бранн не знал. Волновало его только то, что лорд Коракс не отдал приказ к эвакуации и что через сто двадцать секунд абордажным командам будет уже поздно покидать обреченный корабль.

Рапторы Бранна сражались рьяно, и командор ощутил мимолетный прилив гордости, глядя, как они проносятся по инженерной палубе, стремительные и смертоносные. Боевое крещение они прошли в битве за Идеальную Цитадель, хорошо себя показали в последующих столкновениях с силами Гвардии Смерти на Монеттане и при захвате нескольких кораблей предателей из Имперской Армии, перехваченных во время атаки на Толингейст. С каждым новым сражением они набирались бесценного опыта.

Теперь Рапторы окончательно превратились из движимых инстинктами бойцов в дисциплинированных и эффективных воинов. Даже те, кого изувечили мутации генного семени, сумели преодолеть все трудности, заново научились управлять своими телами и теперь сражались наравне с неизмененными братьями по оружию. Бранн настолько породнился со подопечными, что почти перестал замечать их уродства. Они были его Рапторами, хотя командор прекрасно понимал, что далеко не все в легионе доверяют им так же полно, как он сам.

Чувство гордости ушло, уступив место непроходящему осознанию глубокой ответственности. Рапторы, как затронутые мутагенными деформациями тел, так и нет, были новым поколением Гвардии Ворона. Лорд Коракс называл их будущим легиона. Сам примарх не испытывал никаких сомнений насчет их способностей, к тому же усиленных благодаря модифицированным доспехам типа VI. Коракс сдержал обещание: к Рапторам относились так же, как к любым другим воинам с Освобождения, и они наравне со всеми имели возможность доказать, что достойны гордого звания легионеров.

Мощный взрыв впереди вырвал Бранна из задумчивости. Видя, как силуэты его Рапторов исчезают в вихре белого огня, вырвавшегося в коридор, командор подумал, что произошел выброс плазмы из реактора.

В следующую долю секунды пламя окатило самого Бранна. В ухе зазвенели предупредительные сигналы, но доспех выдержал температурный скачок, перенаправив охладитель из силового генератора к вторичным системам. Краска на броне вздулась пузырями, липкий пот ручьем хлынул по телу Бранна, но серьезных повреждений удалось избежать, а спустя несколько секунд пламя и вовсе угасло.