Но в этом есть и преимущество, внезапно сообразил FN-2187. Пока вражеский огонь рассредоточен, можно прорваться к блиндажу с автобластером, к цели всей операции. Главное, не зевать и сохранять выдержку.

FN-2187 припустил быстрее. Он слышал, как пыхтит за спиной Копун, изо всех сил стараясь не отстать. Но теперь за Копуна можно не беспокоиться, вдруг понял FN-2187. Важно успеть выполнить приказ и сделать это быстро — тогда уже не важно будет, поспевает Копун или нет. Он, FN-2187, справится и обеспечит успех операции. Но дело даже не в этом. Если он справится, все его товарищи уцелеют.

Перед ним заклубилось дымное облако, прореженное красными и синими вспышками бластерных зарядов, — Три Нуля и Девятки обменивались выстрелами с противником. FN-2187 слышал звук своего дыхания, усиленный шлемом, чувствовал, как кровь пульсирует в висках. Вот он, блиндаж, совсем близко, прибор в шлеме показывает: двадцать метров, пятнадцать, десять…

Его засекли, но это уже ничего не меняло. В бункере засуетились; FN-2187 видел, как республиканские солдаты, заметив несущегося к ним штурмовика, спешат развернуть ствол в его сторону. Наверняка струхнули при виде белых доспехов. Еще бы: символ целостности, силы, могущества и мастерства — в общем, всех достоинств штурмовика Первого Ордена — вот что такое эти доспехи.

Перед самым выстрелом Восемь-Семь бросился на землю и вперед ногами проскользнул к краю бункера. Одной рукой он прижимал к груди винтовку, другой нашаривал на поясе гранату. В последнюю секунду он покатился и, налетев боком на стену бункера, со всей силы нажал активатор. А потом точным мягким движением зашвырнул гранату внутрь. Почти сразу же последовала вспышка и прогремел взрыв. FN-2187 почувствовал эхо, по броне прокатился отголосок взрывной волны.

На миг воцарилась гробовая тишина. Ее нарушало только тяжелое дыхание самого FN-2187.

Мир затрепетал, застыл и внезапно померк. Только что здесь был вражеский аванпост, повсюду валялись тела убитых штурмовиков, а теперь все исчезло и возникли четыре голые стены и идеально гладкий металлический пол. Поле боя сменил обычный зал для симуляций — просторный, пустой, холодный и безликий. Высоко на одной из стен теперь можно было различить смотровое окно — тонированное, кто внутри, не разглядишь.

Из скрытых динамиков зазвучал голос капитана Фазмы:

— Симуляция боевой задачи завершена. FN-2187, FN-2199, FN-2000, FN-2003, явитесь для подведения итогов и оценки ваших действий.

— С боевой задачей они справились, — пожал плечами генерал Хакс. — Что есть, то есть.

— Они справились только благодаря умелому руководству FN-2187, — уточнила капитан Фазма.

Они стояли бок о бок у смотрового окна и наблюдали за огневой группой, которая как раз в полном составе выходила из учебного зала. Трое из четверых были в приподнятом расположении духа — хлопали друг друга по плечу и по спине, явно довольные тем, как все прошло. Но четвертый, FN-2187, чуть отставал от товарищей. Он словно сам по себе, мысленно отметила Фазма. Они с Хаксом видели, как FN-2187 помедлил на выходе и бросил взгляд в сторону смотрового окна. Интересно, что у него на уме?

— Он держится особняком, — произнес Хакс, поворачиваясь к капитану. — Все признаки способного лидера: неотделим от группы, но в то же время сохраняет дистанцию.

— Если, конечно, дело именно в этом, генерал.

— Вас что-то тревожит? — Хакс поднял брови. — Я готов вас выслушать.

— Эти штурмовики — лучшие из всех, что когда-либо были в Первом Ордене, — ответила Фазма. — Я наблюдала их на всех этапах обучения — от призыва до учебных боевых заданий. Эта группа — просто образцовая.

— И все же что-то вас беспокоит, капитан. Что же?

— Нет, с этой группой все в порядке.

Хакс вздохнул, с трудом скрывая раздражение.

— Пожалуй, FN-2187 — один из лучших штурмовиков, с кем мне доводилось иметь дело, — заметила Фазма.

— Судя по тому, что я видел, трудно не согласиться.

— Но в то же время его действия весьма красноречивы. Это решение разделить группу и вернуться за FN-2003 — ведь тут и кроется проблема. Он чересчур отзывчивый. В этом-то и опасность. Вы же слышали его слова?

— «Ты один из нас»?

— Да, сэр. Я целиком и полностью за сплоченность в коллективе, генерал. Но вы же понимаете: штурмовику полагается иметь приоритеты. Он должен быть предан не своим товарищам, а Первому Ордену.

Хакс снова повернулся к окну и воззрился на опустевший зал для симуляций.

— Ну так разберитесь с этими нежелательными явлениями, капитан, — сказал генерал. — Где бы вы их ни обнаружили.

Помещение для инструктажа как две капли воды походило на все остальные секции базы, откуда Фазма наблюдала за обучением своих подопечных. Одинаково безликие комнаты, взгляду зацепиться не за что. Хотя бесцветными эти помещения не назовешь: целый набор оттенков серого плюс неизменный черный, ну и, конечно, красный (впрочем, его обычно приберегали для символики Первого Ордена). Настоящая пестрота появлялась, лишь когда штурмовики-кадеты стаскивали шлемы. Прямо-таки буйство красок: бледное лицо и светло-карие глаза Копуна, пронзительно-голубые (аж мороз по коже!) глаза и рыжие волосы Девяток, уже затянувшийся, но очень заметный на смуглой щеке Трех Нулей шрам. И собственное лицо FN-2187, возникавшее в гладкой столешнице или изредка в зеркале, когда образцовый штурмовик готовился к проверке.

В доспехах все его товарищи одинаковы, и, понятное дело, так и положено. Они же просто солдаты — без лиц, без имен, разница только в наборе букв и цифр. Но FN-2187 так нравились эти редкие моменты, когда становились видны отличия и особенности. Когда из-за белой брони хоть на минуту выглядывал живой человек.

FN-2187 не очень-то представлял, что творится за пределами Первого Ордена. И воспоминаний о собственной прежней жизни у него почти не осталось. Однако он затвердил назубок то, чему его научили. А научили его верить, что Первый Орден выступил против бесчинств Республики.

Что именно Первый Орден даровал закон Галактике, погрязшей в беззакониях. За время обучения FN-2187 по Галактике путешествовал мало, но, где бы он ни оказался, он смотрел на мир глазами штурмовика, обученного Первым Орденом. И вроде бы не было ни нужды, ни поводов в чем-либо сомневаться.

Однако ему хотелось видеть мир собственными глазами. Узнать, что там, вдалеке. FN-2187 да и всем его товарищам по группе не терпелось оказаться на настоящем поле боя. Пустить наконец в ход все полученные знания и навыки во славу Первого Ордена и Верховного лидера. FN-2187 не мог дождаться, когда же он сможет защищать народы Галактики от всего, что им угрожает.

Об этом он и размышлял, пока вместе с Копуном, Девятками и Тремя Нулями ждал капитана Фазму в помещении для инструктажа. Все четверо оставались в доспехах, только шлемы сняли. FN-2187 видел, что Копун нервничает, а Девяткам и Трем Нулям хоть бы что. У самого FN-2187 чувства были какие-то смешанные. По опыту он знал, что вроде бы все сделал правильно. Да и вообще, успешное выполнение боевого задания — это по большому счету его заслуга. Так что по-хорошему ему полагается гордиться собой и испытывать удовлетворение. Однако FN-2187 не мог отделаться от ощущения, что где-то дал промашку. В каком-то смысле.

Дверь с шипением отъехала вбок; все четверо штурмовиков вскочили как ужаленные и вытянулись по стойке смирно. Четыре пары глаз уставились прямо перед собой. В комнату вошла капитан Фазма — властный облик, волевая поступь, безукоризненно четкие движения. Она всегда была такой. Ее доспехи сверкали, словно гладь пруда, — не то что у кадетов после задания. Их искривленные причудливые отражения проплывали по безупречной броне капитана Фазмы.

Она, как всегда, сразу перешла к делу. Капитан Фазма встала перед кадетами, оглядела их и произнесла:

— Приемлемо.

FN-2187 уже знал, что в ее устах «приемлемо» — это почти то же, что «молодцы» или «отлично сработано».

— FN-2000, вы растрачиваете боеприпасы, — продолжала Фазма. — Телеметрические данные говорят, что вы произвели сто двадцать семь выстрелов с коэффициентом попадания менее пяти к одному. Вам назначается дополнительная тренировка по стрельбе завтра во второй половине дня. Я рассчитываю увидеть немедленное и значимое повышение результативности.

Три Нуля сделался еще прямее:

— Слушаюсь, капитан.

Сияющий шлем едва заметно повернулся влево. С капитаном всегда так, подумал FN-2187, никогда не знаешь, на кого именно она смотрит. Кажется, будто на Копуна, а обращается при этом к Девяткам:

— FN-2199, биодатчики зафиксировали у вас учащение сердцебиения. Допустимая норма по этому показателю превышена на восемьдесят процентов. Кроме того, имела место двадцатидвухсекундная задержка при переходе от учащенного пульса к обычному. Ваш вес увеличился на два процента, и не за счет наращивания мышечной массы. Вам скорректируют диету. Также приказываю приступить к добавочным тренировкам с завтрашнего дня, во время послеобеденных занятий.

— Слушаюсь, капитан! — откликнулся Девятки.

Фазма не шевельнулась, шлем не повернулся ни на градус, но FN-2187 не сомневался: теперь капитан сверлит взглядом Копуна. Не говоря при этом ни слова. Молчание длилось и длилось, становилось невыносимым, а Копун все больше тревожился, его так и подмывало заговорить первым — FN-2187 это чувствовал. А еще он поймал себя на том, что мысленно кричит товарищу: «Молчи!» Нужно выдержать эту паузу, не нарушить молчание, не совершить ошибку — ту самую ошибку, которой капитан так ждет от Копуна.