Михаил Михеев

Черный маг

Я знаю точно наперед:
Сегодня кто-нибудь умрет.
Я знаю где, я знаю как…
Я — не гадалка, я маньяк.

Из детского народного творчества

Пришел, увидел, дал в морду…

Несбыточная мечта интеллигента

Муха. Ползет, скотина, по потолку, и на все ей наплевать. Как будто знает, что я до нее не дотянусь. А может, и вправду знает — кто их, мух, разберет. Скотина!

Я откинулся в кресле. Ну что теперь поделать! Не могу я до этой несчастной мухи дотянуться, не могу, и что теперь? Вешаться, что ли? Так я бы, может быть, и повесился… А толку? До мухи я все равно не дотянусь.

Толкнул руками колеса, заставив кресло плавно покатиться в сторону компьютера. Ну да, я инвалид, и что из этого? Плакать прикажете? А вот хрен вам, а не слезы. Уж если тогда, когда это случилось, в истерике не бился, то сейчас и вовсе не дождетесь.

Глупо, конечно, жаловаться — сам виноват. Хотя, это еще как посмотреть… Ну да думать тоже надо было. Получил по хребту… и теперь не могу даже до мухи дотянуться.

А ведь все так хорошо начиналось. Ходил, что называется, на тренировки — у нас неподалеку ролевики с реконструкторами (да-да, у нас они вместе тусуются, хотя, говорят, не везде так) подвал в полуразвалившемся заводе арендуют. В одной половине с железяками своими возятся, в другом спортзал оборудовали и рукопашкой занимаются. На это я и повелся сдуру.

Ну а что? До армии я занимался самбо, когда вернулся — увлекся боксом. Не ради достижений, а так, для себя — на улицах нынче не слишком спокойно, и умение свернуть кому-нибудь челюсть куда важнее способностей к математике. В конце концов, логарифмы, которым меня учили в институте, я давно и успешно забыл, а крепкие кулаки выручали не раз и не два. Что важнее, решает для себя каждый сам, но я выбрал гармонию. В смысле, поступил заочно в аспирантуру, а заодно продолжал заниматься совершенствованием полезных в обыденной жизни навыков. Бокс, правда, через пару лет забросил, но кое-что в меня успели вбить.

Вот тогда мои пути и пересеклись с нашими городскими юродивыми. А что? Их такими у нас и считают. Мне, в общем-то, все равно было — важнее оказался тот факт, что спортзал у них рядом с моим домом почти, и бесплатно — у меня одноклассник с ними дела имел, помог договориться. В наше насквозь циничное и весьма сложное с финансовой точки зрения время это уже немало. Ну и, опять же, поспарринговаться есть с кем. Среди пацанов попадались неплохие рукопашники, хотя, конечно, не все, далеко не все.

Вот они меня и уговорили попробовать мечом помахать. Я к этому ко всему равнодушен совершенно, считаю детскими игрушками, но уболтали. И потом, среди них ведь и девчата есть, а одна на меня ТАК смотрела!

В общем, нашли запасной комплект доспехов — он у них в шкафу пылился, какой-то парнишка оставил, в другой город уезжая. Думал — ненадолго, оказалось — навсегда, бывает. А железо свое и всякие причиндалы вроде щита и поддоспешника так и не забрал — вот меня в его железяки и нарядили.

Я фехтованием специально никогда не занимался, однако реакция у меня хорошая, и, когда я освоился с лишним весом и некоторой скованностью движений, оказалось, что у меня неплохо получается — так, во всяком случае, мне сказали. Да и, надо сказать, броня на плечах и меч в руке изрядно придавали уверенности — это ощущение мне понравилось. А потом все и произошло.

Был у них один умник, на проверку — круглый псих. Я с ним раньше и не сталкивался почти — рукопашкой он не занимался, во всяком случае, при мне, а железо я до того случая не таскал. Вот он тогда пришел, посмотрел на меня и предложил поспарринговаться всерьез. А мне тогда было море по колено — я и согласился.

Откуда мне было знать, что с ним его же товарищи на спарринг выходить не хотят? А сейчас все отошли, и предупредить меня оказалось некому. Ну, он действительно дурак, чуть что — звереет. В каждой семье есть уроды, но некоторые из них — уроды в квадрате. На такого я и нарвался.

Первый звоночек прозвенел, когда он вместо меча секиру взял (или алебарду — я в этом металлоломе не разбираюсь), но я на него не обратил внимания. Как оказалось, зря. Этот хмырь, когда я мечом махнул и занесло меня немного вбок (ну не фехтовал я раньше, вообще в первый раз меч в руке держал), мне по хребту своей железякой заехал, да так удачно, так удачно… Словом, врачи сказали, жить буду, а вот ходить — нет.

Вот и сижу теперь, за мухами наблюдаю. Раньше ребята заходили, те же ролевики, с работы товарищи, а потом постепенно перестали. И жена… ну, почти жена… тоже ушла. Самое интересное, не обидно даже — всегда знал, что нужны мы, пока сильные и здоровые, а когда становимся слабыми и больными, нас отправляют на помойку. Закон жизни, чтоб его! И нужны мы только своим родителям. Так и у меня, все свалилось теперь на мать, не будь ее — не знаю, что бы делал. Никогда не задумывался, как хреново тем, кто ограничен в возможностях, пока сам в этой шкуре не оказался. Ну а не будь Интернета — сдох бы с тоски.

Руки привычно защелкали по клавишам — я не то чтобы большой специалист в этом деле, но в наше время без компьютеров никуда. Даже у нас на заводе все станки уже с программным управлением, так что квалификацию определенную иметь приходилось, а за прошедший год и вовсе наловчился — а куда деваться? Стоп, а ведь уже год прошел, как я на этой каталке езжу. Дата, блин, праздничная!

Настроение резко упало, настолько, что и в Интернет лезть расхотелось сразу. Оттолкнулся от стола, сам откинулся на спинку своей каталки, бездумно посмотрел на потолок… А там муха. И ведь не улетает, сволочь! Тапкой в нее кинуть, что ли? Так ведь не попаду, обидно. А вообще интересно, чего она боится? Говорят, человек-паук боится только человека-тапку. Интересно, чего боится человек-муха? Черт, куда это меня занесло? Какой человек-муха? Похоже, мозги уже окончательно потекли. Нет, встряхнуться и работать, а то окончательно в депрессию впаду — и что тогда? Крыша ведь съедет, а этого я, пожалуй, боюсь больше всего — больше боли, больше смерти, больше даже беспомощности, как сейчас. Нет уж, голова мне пока еще нужна.

Почесал затылок и все-таки включил компьютер. Вывел незаконченную главу диссертации, но в голову ничего не лезло — какой там творческий процесс? Однако нет творчества — есть мелочи, которые надо делать, вроде правки грамматических и стилистических ошибок. Этим я и занимался следующие пару часов.

И ведь отпустило! Отошел депрессняк. Не то чтобы совсем отошел, но все же стало полегче — воистину, работа лучшее лекарство от большинства болезней. Раньше, помню, когда чувствовал, что заболеваю, начинал полы мыть или рубашки себе гладить. Подвигаешься, отвлечешься — глядишь, и болезнь вроде как отошла. Еще можно было в спортзал пойти и заниматься там до второго пота, но домашние дела помогали ничуть не хуже и с меньшим напряжением. Да и для дома полезнее, если честно.

А вообще, если совсем уж честным быть, главное — не унывать и даже в этом сплошном минусе искать плюсы. Простейший пример. У меня резко сократились потребности, а зарабатывать я при этом меньше не стал. Начальство-то меня ценило — я считался ценным сотрудником, да и то сказать, в двадцать пять лет стать заведующим лабораторией сталей и сплавов на не самом маленьком заводе не у каждого получается. К тому же наш завод был экспериментальным — сложное мелкосерийное производство и все такое, поэтому требования к сотрудникам были соответствующие. У меня в подчинении, кстати, были деды под шестьдесят, с колоссальным опытом, до которых мне во многих отношениях расти и расти — а вот поставили, и я, что интересно, справлялся. Правда, не последним доводом в пользу моего назначения стал тот факт, что я, в отличие от большинства таких вот спецов, почти не пил, но, вне зависимости от причин, результат остается результатом, должность должностью и зарплата зарплатой. И директор нашего завода не стал меня увольнять, как сделали бы на его месте девять из десяти начальников, а лично приехал, пообещал (и обещание сдержал), что за лечение будет платить завод, зарплата сохранится, дал ровно год на то, чтобы я пришел в себя, и сказал, чтобы после этого я выходил (или выезжал, хе-хе) на работу — мол, головой работать и сидя можно. Вот через неделю мне и предстояло на работу выезжать, и этого дня я, честно признаюсь, боялся.

Я всегда боялся выглядеть слабым и беспомощным. Наверное, со школы — в классе я был самым мелким и затюканным — класса до восьмого, примерно. А потом резко вырос — за одно лето на голову. А что вы хотите? Утром, часиков в шесть — на рыбалку, два километра на веслах, а потом обратно, но уже против течения. Потом в лес, пешком — это прогулка в десяток километров. После обеда снова на рыбалку, и так каждый день. Хочешь не хочешь, а накачаешься. Сейчас я понимаю, что покойный дед специально меня так загружал, да еще и умудрился так это преподнести, что нагрузки эти я принимал добровольно и с радостью. Ну а осенью, когда меня попытались, как обычно, оскорбить, я начал учебный год, сломав одному челюсть, а второму пальцы и даже не понял, как у меня это получилось.

Был скандал, но мать, женщина тихая и на редкость спокойная, встала тогда на дыбы и заявила классной: «А почему, когда били его, вы молчали, а когда он стал кулаками махать, завизжали, как крыса?» В общем, я получил двойку по поведению и закончил уже другую школу. Но тогда я понял простую вещь: если не хочешь, чтобы тебя унижали, — будь сильнее других и умей бить первым. Тогда я и занялся самбо, проигнорировав более «продвинутые», популярные и дорогие виды единоборств вроде карате или кунг-фу. Школа самбо в нашем городке была достаточно сильная, и три года в школе и пять лет в институте я упорно тренировался и достиг некоторых результатов. Первый разряд, конечно, не бог весть что, но тоже показатель, да и для реальной схватки большего не требуется.

А сейчас я боялся — как ни крути, а чувствовать я себя буду неполноценным… О-па, а ведь это как раз комплексом неполноценности и называется. Слабак!

Разозлился я на себя очень и так увлекся матерными мыслями по поводу своих комплексов, что едва не пропустил событие, изменившее чуть позже мою жизнь. Однако пропустить все на свете мне не дали — в дверь комнаты, закрытую на собачку, деликатно постучали, и голос матери произнес:

— Паша, тут к тебе пришли.

— Скажи им, чтобы убирались к черту! — ответил я, и в следующий момент до меня дошло, что матери дома не было. Это что, уже глюки?

— Вы меня простите, молодой человек, — ответил, просачиваясь в комнату, среднего роста мужчина без особых примет, — но к своему коллеге я не пойду. Мы с ним, э-э-э… скажем так, не ладим.

Почему-то, несмотря на стилизованную вежливость, фраза звучала издевательски. Вообще, я никому с собой так разговаривать не позволял, а вот в последнее время привык. И все же что-то было явно не так.

Мне очень захотелось протереть глаза — мужик не вошел, он именно просочился, так, как будто пластиковая дверь из монолитно-твердой стала вдруг напоминать желе, через которое при некотором усилии можно было пройти. Мужик увидел мою удивленную физиономию и со вздохом развел руками:

— Да, знаю, неаппетитное зрелище — сквозь современные материалы очень сложно проходить. Будь здесь дерево, камень или металл, я бы и не заметил препятствия, но сквозь эти вредные для здоровья полимеры протискиваешься с трудом.

— А кто вы, собственно? — спросил я.

— Я? Вы недогадливы. Хотя, конечно, состояние шока, в котором вы пребываете, вас извиняет. Нет, я не фокусник. И не шаман-колдун. Кстати, в вашем мире и те и другие в большинстве те еще проходимцы, дурят народ почем зря, а сами кроме сценических других талантов не имеют. Хотя, конечно, бывают исключения, бывают… Но редко. И, кстати, я не привидение, хотя, на вашем месте, я бы не относился к ним так уж пренебрежительно, среди них попадаются очень опасные твари. Да, голос вашей матери я подделал, чтобы вы не запаниковали раньше времени. И я не читаю ваши мысли — у вас просто все на лице написано. Простите великодушно, но я — бог.

— Создатель, что ли? — спрашиваю первое, что приходит на ум. Не потому, что это меня и впрямь интересует, а просто сидеть и молчать сейчас еще хуже, чем задавать идиотские вопросы.

— Нет, не тот у меня ранг. Я просто бог, у меня, в отличие от создателя, возможности огромны, честно скажу, но не бесконечны.

— Заливаешь.

Тут он рассмеялся, искренне, задорно, а потом, резко оборвав смех, ответил:

— Я бог. Артас Питерский. Так что ты мне не тыкай, молокосос, а обращайся соответственно.

Насчет богов — так я твердый в своих убеждениях атеист, поэтому усмехнулся только.

— Питерский?

— Ну да. А что тут такого? Есть же всякие московские проходимцы, так чем Питерский тебя не устраивает?

Ну, чем питерский проходимец отличается от московского, я уточнять не стал. Вместо этого спросил:

— Ну и что, спрашивается, богу от меня понадобилось?

— А если скажу, что жалко стало, — не поверишь?

— Прости, нет. Если ты и впрямь бог, мы с тобой существа настолько разного уровня, что жалеть меня смешно. Я вон тоже комаров не жалею.

— Логично мыслишь, смертный, — и опять смеется, зараза. — Смотри сюда.

Смотрю — а обстановка-то изменилась. Сижу я на полу в комнате, большой, шикарно обставленной, с камином, в котором дрова горят, а прямо передо мной сидит на старинном, с гнутыми ножками стуле этот самый мужик. И тут до меня дошло, что же мне с самого начала не нравилось, вот только понять не мог что. Не то, что он сквозь дверь вошел, а во внешности его дело. Нормальная такая внешность у человека, обычная и в то же время — необычная. Почему необычная? Да потому что он средний кругом. Средний рост, среднее сложение, лицо абсолютно незапоминающееся, даже волосы — и те неопределенного цвета. Сидит верхом на стуле, подбородок на руки уложил, руки на спинке стула, и с интересом на меня смотрит. Ну, я тоже на него посмотрел.

— Точно, глюк.

— Это почему? — Голос даже немного обиженным стал.

— Да не может реальность так меняться.

— А если так?

Встал он, подошел, небрежно так, вразвалочку, да как ногой ударит… Угу, разбежался, я, конечно, не гений рукопашки, но ногу ему перехватил да крутанул со всей дури. Он — с копыт и носом об угол шкафа. Угол весь в завитушках, так что удар получился что надо, кровь брызнула… И тут он ругаться начал!

— Вот теперь верю, — говорю.

Тот аж ругаться перестал, смотрит на меня удивленно:

— Это почему?

— Тебя что, заело? — говорю. — Других слов не знаешь?

Помотал мужик головой, насупился, как большой начальник, когда его на улице шпана побьет. Вообще, у меня сложилось впечатление, что играет он какую-то роль, ради забавы меняя характеры персонажей один за другим, а я своим ехидством его с мысли сбиваю. Но, вижу, интересно ему. Спрашивает:

— И все же, почему ты поверил?

— А ты когда ругался, — говорю, — неизвестные мне слова и сочетания использовал. Мозги, я так понимаю, могут создать галлюцинацию на основе воспоминаний, страхов, еще чего-то, но все это на базе прошлого опыта. А тут — что-то новое.

— Ты ошибаешься, — говорит. — Мозг человека сложнее, чем ты себе представляешь, и способен на куда более сложные реакции. Но если для тебя это доказательство — я не против, пусть будет.

— Хорошо, вот и договорились. Но раз пошла такая пьянка — кто ты и где мы?

— Не все ли равно? Ты в себе никаких изменений не замечаешь?

И только тут я понял — когда я этого умника с ног сбивал, я сам на ноги вскочил!

Наверное, я сознание потерял. Во всяком случае, первое, что помню — это лежу я на полу, а надо мной этот самый Артас склонился, смотрит внимательно. Потом кивнул:

— Не волнуйся, это всего лишь шок. Да, я тебя вылечил, это не то чтобы просто, но вполне мне по силам. Считай, что это аванс за предстоящую работу.

— Ценю, — говорю, — такие авансы. Ждешь, что отрабатывать буду?

— Жду, — кивает.

— Ну, говори как.

Тут он мне и рассказал. Я, правда, половины не понял, но уяснил главное — есть множественность миров. Ну, про концепцию параллельных пространств я читал, понять не проблема. Еще есть Порядок и есть Хаос, и при каждом свой бог. Артас — как раз бог Хаоса. Больше Хаоса — могущественней Артас, и наоборот, так что он кровно заинтересован в том, чтобы этот самый Хаос плодился и размножался. Причем названия эти, скорее, условные — Хаос не разбивает мир в атомарную пыль, а просто подстраивает его под себя. Некоторые люди, кстати, этого и не замечают, так что в продвижении Хаоса ничего плохого лично я и не увидел.

А еще он рассказал, что в разных мирах работают эмиссары богов, которые продвигают концепции своих покровителей, и что мне светит высокая честь стать эмиссаром его, великого Артаса. Тут я зевнул и спросил:

— А зачем?

Он аж поперхнулся, а потом снова начал разводить свою бодягу о величии Хаоса. Ну спектакль это, сразу видно, что спектакль. На среднего человека подействует, однако меня в детстве мать по театрам таскала регулярно, фальшь теперь чувствую хорошо. Я дождался, пока он закончит, хотя скучно было — аж скулы от зевоты сводило, а потом говорю:

— Ты вопроса не понял. Мне это зачем?

— А твоя нормальная, здоровая, полноценная жизнь что, ничего не стоит?

— А ты в курсе, что оказанная услуга — уже не услуга?

— Наш человек, — смотрю, смеется он. — А если я тебя прямо сейчас обратно в парализованное состояние переведу? Поверь, это не так и сложно сделать.

— Да и хрен с ним, — говорю.

Посмотрел он на меня, глаза выпучил:

— И впрямь не боишься.

— Не боюсь, конечно. Если ты меня уже вытащил и со мной возишься — стало быть, нужен я тебе зачем-то. А раз нужен — вряд ли будешь калечить, потому что тебе просто собственных усилий жалко будет, и еще перспектив упущенных. Так что давай, предлагай, а я буду ломаться, как целка. И имей в виду — я никому ничего не должен. Точнее, должен, соседу стольник, но это к делу не относится.

Ну, в общем, посидели мы, поговорили. Нужен ему эмиссар, очень нужен — есть мир с развитой магией, в котором ему очень надо посеять некое Зерно Хаоса, и сам он почему-то вмешиваться не может. А я, оказывается, в перспективе маг не из слабых. Ну, то есть имеются у меня способности, которые можно развить. В нашем мире почему-то не получится (хотя это еще бабушка надвое сказала, не слишком я этому богу верю), а вот там — запросто. И, так уж получается, что других таких же, как я, под рукой нет. Оч-чень оригинально. Ну вот хоть убей — не верю, но ладно, потом разберемся. Главное — обещает он много за содействие — чуть ли не должность своего зама, бессмертие, сверхспособности… Хрен с ним, все равно не выполнит — навидался я таких. Однако же попробовать стоит, даже если не получу ничего от него лично — так хоть нагребу чего, пока буду с его заданием разбираться. А еще отомщу тому козлу, который меня покалечил — пришла вдруг такая здравая мысль в голову. Обязательно отомщу — я не злопамятный, но козлов таких учить надо.

А в качестве алгоритма действий предложил он мне очень интересный вариант. Есть в том мире очень приятный (а может, и нет, тут уж смотря для кого) феномен — когда умирает маг, то любой, обладающий магическими способностями, может впитать его знания. Точнее, не все знания, а только те, что связаны с магией. Может, и еще чего впитает, но это Артас не сказал. Ну и хрен с ним, главное — это можно сделать! То есть на халяву получить левел ап. Ограничений всего два — надо знать, как это сделать (ну, тут все просто решается, божок наш мне медальон предложил, который поможет в себя знания безо всякой подготовки втянуть. Я так подозреваю, он еще и не даст мне узнать, что не положено, а может, и еще какие-то функции имеются, ну да это пока что непринципиально) и иметь достаточно сил для этого. Насчет силы еще проще — у меня потенциал более чем приличный, так что при перекачке он и активируется заодно. И буду я не то чтобы самый крутой, но, если не лопухнусь, уровень буду иметь несколько выше среднего. А там уж дальше все от меня зависит.