— Быстро запеленговал! — проорал из своего угла Серёга. — Теперь жми на «Delete»!

И всё стихло.

— Во как! — искренне удивился я. — У них там разом все предохранители полетели и провода расплавились, да?

— Ты знаешь, — задумчиво сказал Серёга, — самое смешное, что всё цело. Но больше не работает. Честно говоря, эффект я изучил не полностью…

— А от автомобилистов оно помогает? — оживился я. — Ну, которые по утрам музыку в своих тачках под моими окнами включают? Или двигатели в шесть утра прогревают! Я уж и не знаю, то ли последней гранатой пожертвовать, то ли презервативами с дерьмом в них с балкона кидаться!

— А морды бить не пробовал?

— Пробовал, — буркнул я и пальцами покачал обломок переднего зуба. — Но это ж одеться надо и на улицу выйти… А так спать хочется!

— А вот у меня под окнами тихо! — гордо заявил Серёга.

— Машинка?

— Ты знаешь, на улице она пеленгует объект с полумаха. Двигатель глохнет, музыка вырубается. Но это не электромагнитный импульс, как при ядерном взрыве. Тут что-то смешнее…

— Темнишь ты что-то, — вполне резонно заметил я. Но его реакция была неадекватной.

— Ну, темню! — вдруг заорал Серёга. — Не знаю я! Не знаю я, в какой шарашке этот блок сделали! Запчастей нет и не будет! Я к нему интерфейс модерновый приделал, оно работает! А где взял — не скажу, блин горелый! Я ещё пожить хочу! Бл-ляха муха и…

Матерился он долго и невнятно, постепенно затихая. Я терпеливо ждал. Меньше всего мне хотелось оказаться замешанным в какие-нибудь отвратительные тайны — зачем? Хотя исподволь в сознание заползала мысль: а почему нет? Чем я рискую, кроме жизни, от которой давно не получаю удовольствия? Дом я построил, дерево посадил (а срубил гораздо больше!), детей родил и вырастил. А где-то, наверное, растут и те, кто не подозревает о моём отцовстве — но мамы-то знают! В общем, свой МВП (мужской вклад в потомство — этологический термин!) я внёс, наверное, полностью, бесценные гены свои репродуцировал. Так «Чем дорожу, чем рискую на свете я? Мигом одним, только мигом одним…»

— Слышь, ты, электронный гений, — грубо сказал я. — Давай ещё по сто грамм вмажем. Для успокоения твоих нервов!

— И по бабам? — хмыкнул Серёга.

— Не, я те круче приключение предлагаю: вмажем граммульку, а по бабам не пойдем — вот это будет прикол!

— Это не прикол, — вздохнул приятель. — Это — старость. — Ну, наливай!

Бокалы я поставил рядом, чтоб не промазать, и разлил виски очень аккуратно. Чуть задумался, прикидывая, надо ли чокаться и за что. Но судьба распорядилась иначе: дом содрогнулся, и наши «стаканы» чокнулись сами собой. Прежде, чем я сформулировал вопрос, толчок повторился. Следом ещё…

Серёга подхватил свою посудину:

— Ну, будем, пока не началось!

— Будем…

Выпили, зажевали, подышали, закурили… И вновь тряхнуло!

— Слушай, — сказал я, — это не пьяные глюки. Это сейсмические толчки. Землетрясение типа. Надо срочно собрать вещи и покинуть помещение! Пока не рухнуло.

— Не-а, — печально вздохнул Серёга. — Это — соседи снизу. С первого этажа.

— Ты достал! — искренне возмутился я. — То у тебя девочки отмороженные музыку слушают, то землетрясения доморощенные! И всё — на ночь глядя! Куда я попал?!

— В задницу, конечно! — ухмыльнулся изрядно уже окосевший вундеркинд. — Это сосед снизу шумит. Он физкультурой занимается — хороший парень…

— Бьёт по стене штангой в двести кэгэ, да?

— Ну, может и не двести… А все триста!

— Что-то я не понял ваших приколов…

— Чо понимать-то… — Серёга ухватил бутылку с целью снова разлить, но передумал. — Мужик скупил весь первый этаж и, похоже, подвал в придачу. Оборудовал себе тренажёрный зал. Как со смены придёт, так и начинается…

— С какой ещё смены?

— Ты, когда через наш двор шёл, халабуду кирпичную за деревьями видел?

— Ну, видел…

— Это — культурный центр! Нашего района… В общем, там на втором этаже библиотека. И этот хмырь в ней работает. Смена у него — три дня в неделю. Обычно он где-то на стороне кантуется, а по вторникам, четвергам и субботам сидит в библиотеке — книжки выдаёт, кружки какие-то детские ведёт. А потом приходит домой и оттягивается.

— И что, соседи терпят?

— Нет, конечно. Ходили, разговаривали. Но у этого чудика разговор короткий: не нравится — сваливайте, я вам дам денег на квартиру побольше, но в другом месте. Кое-кто согласился…

— Богатенький библиотекарь, однако…

— Слушай, рылом он, конечно, не вышел, а так — мужик нормальный. Беда только, что к нему в последнее время корефан заходит. Вот тогда начинается — как сейчас. Тебе просто не повезло…

— Бухают?

— Хуже, хе-хе…

— А как же твоя машинка? Не пробовал?

— Он не пеленгуется! — развел руками Серёга. — У него, похоже, кроме ноутбука и холодильника вообще никакой техники в доме нет!

— Экзотические у тебя соседи! — я чувствовал, что алкоголь в моих мозгах проделал немалую работу. Да и в Серёгиных тоже. Захотелось что-нибудь свершить, и я не стал себе отказывать: — Пошли разберёмся! И машинку твою возьмём. Чуть что — прямой наводкой без всякого пеленга! А?

— У тебя зубы свои или протезы? — засомневался Серёга. — Если протезы — сними!

— А говоришь, нормальный мужик! — подначил я. — Зассал, да?

— Именно: нормальный! — вздохнул приятель. И тут я понял, что он не откажется, что мы сейчас действительно пойдём разбираться с буйным соседом…

В поход мы снарядились надлежащим образом: на мне трусы, кроссовки и старый Серёгин халат с подвёрнутыми рукавами. Очки я надел, а часы снял. Экипировка моего соратника отличалась только тем, что халат на нём был новый, правда, уже изрядно засаленный. Нести чемоданчик было поручено мне.

— Этот эффект ни хрена не понятен, — бубнил Серёга, спускаясь по лестнице. — Есть, конечно, гипотезы всякие… Но они никуда не годятся. Мне вот кажется… Да я почти уверен, что заглушка музыки — это побочный эффект! А что тогда не побочный? Во, пришли!

Как и положено в хрущёбе, на первом этаже было четыре двери. Тремя из них явно давно не пользовались. А вот крайняя левая была приоткрыта — дескать, заходи, кто хочешь!

Стучаться в открытую дверь было как-то неловко, и мы просто вошли:

— Есть кто живой?

Похоже, данные апартаменты перестраивали не то под пещеру, не то под тренировочный зал. В этой и соседней квартирах все перегородки были снесены, оставлены лишь несущие стены. Пол в помещении оказался выше нормы сантиметров на 15-ть и облицован серым шершавым пластиком, который слегка пружинил под ногой. Сохранившиеся стены и потолок были облицованы таким же материалом — в общем, сплошное татами!

В видимом пространстве мебель отсутствовала, зато воняло варёным мясом, жареным луком и мужским потом. Впрочем, всё это я зафиксировал лишь мельком.

Мужики здесь дрались…

Именно мужики, то есть мужчины среднего возраста — на десяток, наверное, лет моложе, чем мы с Серёгой. Один был худощавый и длинный — в черных плавках. А другой — низкорослый, массивный — в пёстрых семейных трусах до колен. Двигались они очень шустро. Кое-как отбившись, длинный перевёл дыхание и сам устремился в атаку. Однако коротышка поднырнул под его кулак, прихватил под мышки и довольно чисто провёл бросок с упором стопы в живот. При этом ногу он в последний момент разогнул полностью, отправив противника в полёт. Тот с маху впечатался спиной в стену, обитую странным пластиком. Дом в очередной раз содрогнулся…

Однако длинный сдаваться не собирался — извернувшись, как кошка, он вновь оказался на ногах, которыми нанёс противнику пару ударов в голову, а потом заработал кулаками. Каким-то образом он умудрился подловить коротышку, подсесть… Мощная волосатая туша взлетела над полом и грохнулась.

Дом опять содрогнулся.

Однако коротышка четко сделал «самостраховку», и падение ему ущерба не причинило. Оказавшись на полу, он крутанулся и попытался своими ногами взять «на излом» ногу противника. Тот вывернулся, но чуть не потерял равновесие, а коротышка успел вскочить…

Почему-то мне показалось, что на этом празднике жизни мы лишние — разговаривать тут не с кем. Припав на колено, я раскрыл «волшебный» чемоданчик. Все кнопки были на месте, индикатор светился.

Между тем у длинного бойца в руках образовалась финка или что-то в этом роде. А коротышка вооружился табуреткой — встречная атака!

Результата я не дождался — нажал «Delete»!

И окружающее пространство «моргнуло».