Бяка показал на левый глаз. Заплывший, с налившимся синяком под ним, он смотрелся красноречиво.

— А что за работу тебе дают? — продолжил я расспросы.

— Да всякую. Вчера поливать огороды помогал.

— А здесь разве есть огороды?

— Есть. Вниз надо спускаться, там есть грядки. Камни вокруг, земли мало. Маленькие грядки.

— Понятно. И за это кашу давали?

— Да. Кормили. А старая Мегера позавчера дала мне луковицу. Не очень большую, зато сочную и почти не гнилую. А сегодня сказала рвать черемшу. Я нарвал много, но когда поднимался, Караси отобрали корзину.

— Ну ты им хоть навалять успел?

— Нет, — Бяка опустил голову. — Их трое, а с малым Татаем теперь четверо. Хорошо, что не сильно побили.

— А убежать, или пойти другой дорогой?

— Снизу только одна тропа. И я медленно бегаю. У Сатата почти шестая ступень просветления, мне от него никак не убежать.

— Не знаешь, куда нас завтра пошлют?

— Наверное, снова черемшу скажут рвать, — предположил Бяка. — Обоз пришёл, сало в бочках привёз. Сало с черемшей вкуснее, чем без черемши.

— А какой смысл черемшу у тебя отбирать? — спросил я. — Ведь задание именно тебе дают.

— Задание даёт старая Мегера, или хромой Рукко. А Караси черемшу относят в трактир к Толстому Ору. Он им за это даёт вкусную еду. Не кашу.

— Получается, они на тебе зарабатывают, а ты остаёшься голодным?

— Да. Они теперь всегда так делают. Всегда отбирают моё. Все хотят отобрать моё, — Бяка снова покосился на меня нехорошо, но тут же виновато отвёл взгляд, показывая, что ко мне претензий нет, просто привычка дурная.

— А в трактире, говоришь, еда вкусная?

— Пахнет вкууууууустно… — чуть не всплакнул Бяка. — Толстый Ор плохой человек. Но еды у него много. И вся вкусная.

— Завтра, значит, черемшу вдвоём собирать будем, — заявил я.

— И тебя побьют. И меня побьют. Нас обоих побьют. И всё отберут.

— Нет, Бяка, не отберут. Ведь нас теперь двое.

— Ну и что? У двоих тоже отбирать можно.

— Нет, нельзя. Ты у нас всё здесь знаешь. В этом твоя сила. А моя сила не отдавать то, что я заработал.

— Так они не спрашивают, они просто забирают.

— Даже если у них это получится, я всех их занесу в свой чёрный список.

— Это что такое? — заинтересовался Бяка.

— Это магия. Моя магия. Магия моего рода. Все, кто попадают в мой чёрный список, рано или поздно умирают.

— Ты маг? — настороженно уточнил упырь.

— Не совсем. Но моя магия работает. Не сомневайся, всё будет хорошо.

Уточнять, что за всё время из моего чёрного списка смерть добралась лишь до Трейи, я не стал.

Как и то, что моя так называемая мать погибла не от моей руки.

Незачем моему невеликому войску знать о столь деморализующих подробностях. Завтра у нас намечается схватка, следовательно, боевой дух полагается держать на высоте.

— Бяка, у тебя какая ступень просветления?

— Третья.

— И ты, конечно же, омега?

— Да. Говорят, я слабый омега. Я не понимаю в этом. Меня не учат.

— Ничего, я тебя научу. Лет тебе сколько?

— Я не знаю. Зимой Мегера сказала, что мне уже пятнадцать, наверное, исполнилось.

— О! Да ты большой.

— Сатат больше. Ему тоже пятнадцать, но он выше меня. И он сильнее.

— Ничего. Чем больше шкаф, тем громче падает.

— Ты хочешь уронить на Сатата шкаф? И где же мы здесь шкаф возьмём? И как дотащим до тропы?

— Нет, не совсем. Забудь про шкаф, это не наш метод. Давай спать. Не то не выспимся.

— Давай. Давно надо спать. Когда спишь, есть не хочется.

Конец ознакомительного фрагмента