— Ну ты, бабай, ты что понты колотишь?! — привычно наехал на него Еремей. — Или думаешь нас этой железякой испугать?
— Меня Багдасаром зовут, уважаемый! — спокойно ответил бородач. — А пугать я тебя не собирался. Это звери друг на друга скалятся, пугают. А люди договариваются. Если у тебя вопросы есть, задай, а я отвечу…
— Складно базаришь! Где научился? В каком институте? — Еремей выложил на стол перед собой кулаки с набитыми костяшками. Каждый был чуть ли не с голову обиженного недавно очкарика.
Багдасар левой рукой расстегнул клетчатую рубаху и показал грудь с просвечивающим сквозь седые волосы синим, почти выцветшим собором.
— В Соликамской «семерке» образование получил. Слыхал про такой институт?
— Не приходилось, — Еремей сбавил тон.
— Оно и видно. А то бы знал, что руки на стол не кладут — их отрубить могут!
Звеньевой машинально убрал кулаки и хотел что-то сказать, но Багдасар не стал слушать.
— Чего звал? Есть претензии? Или рассчитаться хочешь?
— Конечно есть! Я заказывал донских раков! У вас же точка называется «Донские раки», так? А подали манычских, да каких-то прудовых… Это раз! Потом пацана твоего попросил нам отдельно шашлык пожарить, с уважением, а подали чужой, который лохам приготовили. Это два!
— Чего ж вы по две порции шашлыка слопали и раков почти сотню? — засмеялся шашлычник. И было в этом смехе осознание собственной силы волка воровского помета перед щенком новой волны «спортсменов-рэкетиров» — Чего ж сразу предъяву не выкатили? И потом, мы на Дону живем, значит, все раки донские!
Еремей смешался и замолчал. Перед ним был тертый зоной калач, старой формации, из «синих», который умел вести базар лучше него. И получалось, что «камерник» прав! Его, Еремея, прихватки тут не сработали… Да и вообще… За окном стемнело, место безлюдное, старый зэк вполне может их всех троих грохнуть и закопать в поле или бросить в камыши, где раки обглодают их до костей… Бр-р-р-р…
Но он взял себя в руки.
— Слушай, братское сердце, тут у нас, конечно, маленькая промашка вышла, мы не по делу на тебя наехали… Но и ты пойми: мы тебя не знаем, с ворами ты не кентуешься, шашлыками торгуешь, значит, от дел отошел и стал барыгой! А значит, должен иметь «крышу» и ей бабло отстегивать…
Еремей говорил проникновенно и убедительно.
— По-другому никак нельзя, пойми, тебя никто не поймет — ни ваши, ни наши! Мы авиловские — слышал, наверное? Профсоюз у нас авторитетный! Вот ты только открылся, «крыши» у тебя нет, давай мы тебя под себя и возьмем. Бухгалтер приедет, дела твои посмотрит, определит оборот, и будешь, пока на ноги не встанешь, десять процентов отдавать. Зато проблем у тебя ни с кем не будет! Ну что, договорились?
— Нет, — покачал головой Багдасар. — У меня проблем и так нет. А «крыша» как раз есть!
— И кто у тебя «крыша»? Этот ментяра, Лис? Его скоро выгонят, он уже и своим надоел!
— Вот кто! — шашлычник вынул из кармана замызганных рабочих брюк маленький прямоугольник визитной карточки и положил на стол. Еремей взял ее в руки. Никаких золотых вензелей, каллиграфических букв, громких должностей и званий… Черным шрифтом крупно набрано «Арсений». И неровно выведенные синей шариковой ручкой цифры номера телефона. И все.
— Подожди, братское сердце, — Еремей повертел визитку, как будто искал разъяснений на обороте. Но там ничего написано не было — чистая белая бумага. — А кто такой этот Арсений?
— Арсений Тиходонский, — пожал плечами Багдасар, будто удивляясь, как можно не знать таких общеизвестных вещей.
— Подожди, подожди… Тот самый? Так он же срок тянет!
— Ну и что? — пожал плечами Багдасар. — Он же живой. Кстати, скоро откидывается по условке. Если есть вопросы — позвони ему и побазарь…
Но Еремей звонить не стал. Молча отдал визитку, спросил счет, но Багдасар сказал, что обед за счет заведения. И заверил, что искалеченный «Ниссан» может переночевать в полной сохранности: двор запирается и охраняется сторожем с кавказской овчаркой. Разошлись они доброжелательно, почти дружески. Хотя и старый зэк, и Еремей знали, что это ничего не значит.
Мирон позвонил Зайцу, тот быстро приехал и отвез их в город. Бойцы предлагали продолжить вечер, но Еремей категорически отказался:
— Хватит! Такой непрухи у меня еще никогда не было! Зря за блатной фарт пили — сегодня он от нас отвернулся! Давайте по домам, а то можно вписаться в блудняк и похуже!
Пацаны согласились и покивали головами:
— Конечно, лучше разойтись!
Хотя наверняка подумали: «От судьбы не уйдешь…» Они были фаталистами, хотя вряд ли знали это слово.
И трудно было сказать, кто прав: новый звеньевой или его бойцы.
* * *
Синий «Фольксваген Туарег» Зайца подкатил к дому Еремея уже около двух часов. Из включенных на полную громкость колонок в ночной тишине звуки рэпа разносились по всему Восточному микрорайону и эхом отражались от панельных пятиэтажек, вызывая всполошенный лай бездомных собак и молчаливую ненависть разбуженных жильцов. Но загулявших членов авиловского «профсоюза» это не беспокоило. Пацаны даже не думали о таких мелочах. Еремея, правда, беспокоили тяжесть и урчание в животе да переполненный мочевой пузырь.
— Тебя сопроводить, босс? — пытался отличиться Заяц, который переживал, что сближение с новым шефом прошло без него.
— Нет, валите отсюда побыстрей! — едва ворочая языком, с трудом вымолвил звеньевой, чувствуя, что его окончательно развезло.
«Фольксваген» прощально посигналил, проехал вдоль дома до выезда из двора и свернул на проспект Забастовки. Еремей в свете фар успел увидеть, что ЕГО место, где он обычно парковался, занято миниатюрным «Дэу Матиз».
«Чёртовы лохи, учить их надо!» — пробурчал он созвучно своему желудку. Пошатываясь, подошёл к нарушителю порядка и справил малую нужду на водительскую дверь. Стало немного легче. Еремей подумал, не усилить ли наказание, но желудок пока не требовал немедленного освобождения, поэтому он развернулся и, пошатываясь, побрёл к своему подъезду.
Откуда-то появился человек, шедший по дорожке навстречу. Еремей вначале не обратил на него внимания, но когда они поравнялись под фонарем, рассмотрел лицо и вздрогнул: перед ним стоял… Гаврош! Тот самый Гаврош, в которого он вчера выстрелил в упор дважды — в сердце, и в голову, а потом сбросил в темные воды Дона… И вот он пришел за ним с чем-то длинным и блестящим в руке… Но так не бывает! Может, мерещится по пьяни, и все обойдется?! Мысли стремительно закрутились, и он уже не понимал: сон это, или явь… Еремей попятился, что-то бормоча и стремительно трезвея. Но полностью протрезветь не успел: длинное и блестящее выпрыгнуло вперед, с хрустом проскользнуло между ребер, ворвалось в грудную клетку и взорвало бешено колотящееся сердце…
Неправы оказались те, кто считал, что жестокую непруху и отвернувшийся фарт можно умилостивить простым возвращением домой.
Глава 3
Звонки с того света
2016 год, г. Тиходонск
Утром Авила подняли рано — позвонил информатор из полиции: «Еремей убит возле своего дома. Удар ножом в сердце и перерезанное горло… Как свинью зарезали, лужа кровищи!»
«Вот тебе на! — подумал Авил, отключившись. — Неужели за Гавроша «ответка»?
Он тут же вызвал Голуба, тот стоял перед шефом уже через сорок минут.
— Слышал про Еремея? — не здороваясь, спросил Авил.
— Слышал.
— Все дела брось, займись этой темой! Потряси его олухов — Мирона с Котом: они же вместе вчера бухали… Поднимай всех пацанов, напряги ментов, короче, работайте! Я хочу знать, кто это сделал! Это очень важно!
Авил действительно выглядел взволнованным: если это случайность, какие частенько случаются с такими парнями, как Еремей, то и хрен с ним, а если — «ответка», то он следующий…
Голуб кивнул и молча вышел. Он прекрасно понимал ситуацию.
* * *
Проснулся Перевозчик поздно, солнце уже вовсю светило через незакрытые с вечера жалюзи — Рита всегда забывала их закрывать, а самому ему вчера было не до этого. Он вышел на кухню. Рита, в халате, пила холодный кефир прямо из запотевшей бутылки и лениво жевала печенье. Она была без макияжа и, судя по синим полукружьям под глазами, вчера допила все спиртное, что было в доме.
— А посерьёзней чая ничего нет? — спросил Валера. — Яичницы или хотя бы колбасы…
— Проголодался, что ли? А вчера и ужин бросил, полетел… Не покормили там, что ли?
— Рит, не начинай, а!
— Я не начинаю, а продолжаю! Ты же продолжаешь…
— Да чего я продолжаю? Что за бабская привычка — сделать виноватым? Я же трезвый вернулся и не телок в кабаке снимал! Дело срочное было…
— Знаю я твои дела! Вся одежда бензином провоняла. А на рубашке какие-то стеклянные крошки, да металлические кусочки вроде стружки… Так въелись, что не отчистишь…
Валера поежился.
— Да хрен с ней, с рубашкой. Попал в крутейшую переделку… Я гнал, а они вслед из автоматов… Хорошо, выше прошло…
Рита прижала ладони к щекам.
— Как из автоматов?!
— Очень просто. Как в кино.
— Ты же обещал, что завяжешь с этими делами!
— Обещал, ну и что дальше?! Жить-то на что?! Обещания на хлеб не намажешь! И новые сапоги за них не купишь!
— А если бы тебя убили?! А меня как соучастницу в тюрьму засунули! Нет уж, хватит с меня! Я лучше в «Красный занавес» вернусь! А ты другую дуру себе найдёшь, будешь ей лапшу на уши вешать! Наслушалась уже, хватит!
Конец ознакомительного фрагмента.
