— Я не собираюсь ничего рассказывать отцу о тренере. Так что не нагружай меня своими пустыми рассуждениями… Пожалуйста! — с грубоватой серьезностью по-взрослому заявил он и, мило усмехнувшись в ответ на мой ошалевший взгляд, смягчился: — Извини, если обидел тебя, Лина. Просто из-за меня сегодня команда проиграла, а я так хотел, чтобы ты потом показала папе, как круто я ловлю мяч… Эх! Прав папа — лучше бы я в математику ударился…

Вот теперь я поняла, зачем была нужна затея с телефоном! Интересно, рассудительность в роду Варламовских передается по наследству?

Выдохнув, я решила, что спасти парня можно было только правдой. Своей правдой. Потому что, как говорится, какими бы черствыми ни были твои родители, всегда найдутся те, которые будут еще хуже. Например, мои.

— Знаешь, я ведь совсем недавно сбежала из дома. Из-за родителей, — осторожно начала я, сама не понимая, почему так сложно рассказывать эту историю маленькому мальчику. Он же навострил ушки и даже немного расслабился. — Хочешь, расскажу почему?

Артем решительно кивнул, и я откинулась на прохладную стену, вспоминая весь тот ужас… Что же, если это поможет Артему, я таки произнесу вслух то, что уже похоронила в своей памяти. По крайней мере, старалась.

— Знаешь, я могу только позавидовать тебе, малыш. Потому что ты знаешь, чего хочешь, быть вратарем. А это лучше, чем знать только то, чего не хочешь. Я вот думала, что не хочу повторять судьбу родителей. Это все. Как-то маловато…

Жалобно протянула я, а затем осознала: бедный мальчик, наверное, ничего не понял из моих отстраненных размышлений. Надо было говорить конкретнее.

— Моя мама была балериной. Человек жесткий, упертый и гордый. Когда я при ней ела мучное, например, то она смотрела на меня как на ничтожество. Затем к ней присоединилась сестра-гимнастка. А после их обеих поддержал и отец. Мать была вне себя от радости! В какой-то момент все они даже забыли, с чего все началось: то ли я много ем, то ли не иду по стопам родных и не пою дифирамбы их профессиям… Уже было не важно. Думаю, семью сплачивала ненависть ко мне. Я же не была членом семьи. По крайней мере, никогда себя им не ощущала… — буквально на одном дыхании выпалила я, продолжая упираться взглядом в стену напротив. — Я не знаю, когда это началось… Не понимаю, чем заслужила… Но мои родители просто меня не любили. Им не нравились мои волосы, цвет моих глаз, одежда, еда, оценки, подруги… Они злорадствовали, когда у меня что-то не выходило, и безумно радовались, когда я грустила. В результате я сомневалась во всем. Дошло до того, что даже гребаный лак для ногтей не могла выбрать сама, потому что единственный близкий человек точно бы его не одобрил! А никто… никто в этом мире не хочет чувствовать себя ничтожеством!

+Закончив монолог, я опешила, осознав, что так при детях явно не выражаются! Боже, даже тут оплошала… Но на грустном лице мальчика отражалось такое сочувствие, что я просто не смогла его не обнять.

— Окей, это не важно… Я отвлеклась от темы… — прижимая Артема к себе, я почувствовала себя так же комфортно, как тогда, когда находилась рядом с Кириллом. Видимо, это и есть дружба или семья. — В тот последний день у Карины, моей сестры, был день рождения. Мы не ругались. Все, казалось, шло хорошо, но потом… Если честно, я даже не помню, что сказала мне сестра. Как всегда что-то гадкое и обидное. Они с мамой тихо хихикали у меня за спиной. Кажется, это было связано с моей неопределенностью в плане учебы. Они все, естественно, считали меня неудачницей. Да и я сама так думала… Я всегда терпела, когда они рубили "правду-матку", и тихо умирала душой. Всегда. Но в тот раз я не сдержалась. Что-то рухнуло внутри… Что-то заставило меня повернуться к сестре и вылить ей пунш на голову. Полный кувшин, при всех гостях, представляешь?!

— Ты правда это сделала?! — радостно-удивленно переспросил мальчик и злорадно захихикал. — Заслужила! Правильно.

— В результате меня, взрослую девицу, заперли в комнате на весь вечер, а потом еще и осчастливили словами: "Ты же знаешь, что тебя никто не любит?" Естественно, я знала. Но лучше бы они солгали… в мой-то день рождения…

Внезапно Артем подскочил, с интересом заглядывая в мои помутневшие от слез глаза.

— Подожди-ка, у тебя и Карины день рождения в один день?! — мальчик спросил это так ошарашенно, будто открыл Америку вместо Христофора Колумба, а затем стал засыпать меня вопросами: — Ты что, приемная? Или нет — сестра-двойняшка?! Может, даже близняшка! А папа знает?!

— Двойняшка. И Максим ничего не знает и знать не должен! — весело, но тем не менее строго предупредила я его. Он понимающе кивнул. — Что я хотела тебе сказать… В общем, наверное, не это ты хотел от меня услышать, но мне кажется, твой папа любит тебя. Сравни его с моими родителями. Ты учишься в прекрасной школе, за тобой постоянно следит его охрана, он хочет, чтобы ты изучал математику, но все же не запрещает футбол… Не то что было у меня! Тебе не нужно сбегать из дома, чтобы почувствовать себя уютно и спокойно. Взрослые мужчины не умеют выражать свою любовь так, как девушки. Для них любовь — это забота и поддержка. Твой отец сильный мужчина, который любит тебя так, как умеет.

Сказав это, я почему-то сама же стала размышлять над своими словами. Как-то очень двояко они звучали… Будто были адресованы вовсе не мальчику… Артем, казалось, тоже немного призадумался, несмотря на то, что моя речь получилась какой-то неубедительной, как по мне. Мне хотелось донести мысль иначе, а не свести все к наставлению: "Слушайся папу и кушай кашу".

— Моя мама Саша сбежала и бросила нас с папой два года назад, — внезапно стеснительно выпалил мальчик и, стыдливо потупив взгляд, сказал то, что я не ожидала услышать: — Они жили в одном доме, но ругались постоянно! Ты бы слышала это, Лина… Мне казалось, они могут однажды просто поубивать друг друга. Потом она пропала. Стыдно, но я был рад! Папа ее не искал, а наоборот, спрятал меня в эту… школу. Кажется, они жили в одном доме только из-за меня… Теперь мы видимся редко с отцом, но ты права: он меня не забывает и заботится обо мне. После твоего рассказа я еще раз понял, что у меня все не так печально… Эм… Без обид!

Как бы ни хотелось, расспрашивать разговорившегося мальчика о непутевой матери я не стала. Что я — чудовище какое?! Так что, еще раз прижав Артема к себе, успокаивающе шепнула ему на ухо: "Все будет хорошо".

— Ты придешь на другие матчи? Прошу тебя, Лина! — помолчав, спросил он. — Мне понравилось, что на меня кто-то смотрит. И когда ты орала, как сумасшедшая, мне не было стыдно за то, что я тебя знаю. Я даже потом сказал пацанам, что ты моя подружка!

— Обязательно, малыш. Обещаю! — выпалила я растроганно.

Поболтав еще некоторое с мальчиком, я смогла его убедить: один проигрыш — это не конец света. Да и ничего страшного не было в том, что папа не пришел на футбол. Тем не менее, поговорить с Варлом я теперь намеревалась.

На выходе из раздевалки меня уже ждал охранник. Естественно, о побеге речи не шло. Пока. Слишком много я наобещала Артему, чтобы, разрушив его надежды, просто сбежать.

До дома мы доехали без происшествий (не считая выпитой таблетки противозачаточного) и до самой темноты я просидела в комнате. На полке нашелся первый том "Войны и мира", и я решила, что время пришло и мне окунуться в классику, издавна усыпляющую молодежь! После пары часов чтения я уснула, а когда проснулась, за окном было еще темно.

Часы на телефоне показывали только девять вечера, а живот противно урчал. Пришлось преодолеть стеснительность — и отправиться на поиски еды в чужом доме.

Но стоило мне вальяжно войти в зал, как увидела— в кресле сидел Варл, распивая виски и бессмысленно глядя на огонь в камине. Казалось, он спал с открытыми глазами, а я все решала: двигаться дальше или уйти обратно в комнату, с голодным желудком.

Спокойный голос Макса решил все:

— Мне звонил Артем. Рассказал о твоем посещении матча… — затем, помолчав какое-то время, мужчина посмотрел мне прямо в глаза. Он долго и внимательно изучал мою реакцию, прежде чем произнести: — Ты ведь не думаешь, что я на самом деле не слежу за хобби сына? Благо, я соучредитель школы и имею доступ к камерам наблюдения.

Глава 9

На секунду меня сразила паника… Боги! А если он видел наши объятья в раздевалке с Кириллом? Могут ли вообще ставить камеры в раздевалках у детей? Это законно?!

Если да, то страшно представить, какая участь ждет моего друга. За него я была готова бороться!

Мой воинственный настрой сбил тихий расслабленный смех Варла, с умилением разглядывающего смену эмоций на моем лице:

— Выдохни. Никто твои тайные беседы с моим сыном не подслушивал. Я смотрел только матч. Камеры разрешены не везде, цыпленок… — подтрунивал надо мной Макс и, сделав последний глоток виски, низко прохрипел: — Спелись, значит…

Тело до сих пор колотило, но разум упорно не позволял мне выдохнуть. Даже если он сегодня не узнал про Кирилла, то это лишь вопрос времени. Не стоит с ним больше общаться… По крайней мере, до тех пор, пока я не избавлюсь от похитителя-собственника.

— Артем хочет, чтобы я побывала и на других матчах, — смело заявила я, уставившись Максиму в глаза. Но затем сдалась под тяжестью его порочного взгляда и засмотрелась на огонь. — И еще он хочет видеть там тебя. Своего отца.

Варл прошелся чуть мутным взглядом по купленному им же голубому платью, которое я надела для приличия перед тем, как выйти из комнаты, и нежно прошептал:

— Прости, цыпленок. Сейчас не то время. С Артемом я уже поговорил на этот счет. Не знаю, что ты ему там про меня нашептала, но парень теперь как шелковый! Готов серьезно заняться математикой хоть сегодня, — казалось бы, после всего, что я увидела и услышала от мужчины, мне стоило насупиться и уйти, но… Черт, его бархатистый баритон, дерзкая улыбка и пронзительные глаза заставляли мои колени предательски подгибаться. В его присутствии я снова разгоралась… — Ты пришла поужинать? Умница. Марина, домработница, хотела будить тебя к ужину, но я не разрешил. Ты так сладко спала. Так хотелось к тебе присоединиться…

Конец ознакомительного фрагмента